Из интервью Александра Филимонова «Чемпионату»:
– Люди стали говорить, что после того гола я сломался. Но это не так. Напомню, что после Украины я еще трижды стал чемпионом России. Сначала я пытался изменить общественное мнение, рассказав, что произошло и как произошло. Потом понял – это бесполезно. С возрастом реакция стала менее чувствительная. Иной раз люди подходят и говорят: «Мы не хотим вам напоминать про Украину. Но вы не берите в голову». Так я и так не беру! Вроде пытаются поддержать, но зачем это делать таким образом?
* * *
Дальше был следующий отборочный цикл, который мы прошли удачно. Очень помог Володя Бесчастных. Мы перед этим хотели вернуть его в «Спартак», но договориться с руководством испанского «Расинга» не удалось. Возник конфликт, Володю в «Расинге» выбросили из состава. Но я упорно вызывал его на сборы и ставил в основу. А он отплачивал за это доверие голами. Важнейшие мячи забил на выезде швейцарцам и югославам.
Великолепно провел отборочный цикл перед ЧМ-2002 и Мостовой. Я поставил его опорным полузащитником на несвойственную для него позицию, и Саша не подвел. При этом помню некоторые матчи, когда Мостовой находился далеко не в самых оптимальных кондициях: он даже центр поля почти не переходил, но при этом умудрялся вести всю игру. Мостового нам очень не хватало в матчах финального турнира.
Про японский чемпионат мира я совсем не хочу вспоминать. От него у меня осталось крайне неприятное послевкусие. Это один из самых негативных моментов в моей тренерской биографии. Возможно, мы где-то прогневили футбольного бога. Но логически объяснить ту неудачу я до сих пор не могу. Осадок от того турнира остался очень горький, и еще в Японии я решил, что ухожу из сборной.
Из воспоминаний Владимира Бесчастных:
– На чемпионате мира 2002 года все могло сложиться лучше для нас. Мы обыграли Тунис. Да, затем было поражение от Японии, но вы сами видели, как нас там судили. А затем матч с Бельгией – чудак жахнул и попал в девятку! Но мы сравняли счет и – более того – могли забить второй мяч. У нас было два прекрасных момента. Но, увы, пропустили с углового – человек вышел на замену и сразу же забил гол. Такое бывает. Звезды сошлись не в нашу пользу. При этом Бельгия и тогда была сильной сборной – половина ее состава играла в топ-чемпионатах.
Из воспоминаний Дмитрия Аленичева:
– В 2002 году у нас была едва ли не самая сильная сборная за всю историю. Больше половины футболистов играло в сильных европейских чемпионатах. При этом ребята были там далеко не на самых последних ролях. На чемпионате мира в Японии мы обязаны были добиться большего. Возможно, ребята, как и все вокруг, посчитали, что из такой группы мы выйдем по-любому. И это сыграло негативную роль.
* * *
Признаю, что ошибся, не взяв на тот чемпионат мира Сергея Овчинникова. Он тогда здорово играл в чемпионате России, был реально лучшим вратарем. Но ко мне недели за три до отъезда на турнир пришла группа футболистов во главе с капитаном Онопко. «Олег Иванович, мы бы не хотели, чтобы вы его брали. Он непростой, и коллектив может его не принять. Если вы его не возьмете, так будет лучше для общей атмосферы». Привели также аргумент про Нигматуллина. Мол, он отстоял весь цикл и должен быть основным вратарем в финальной стадии. А с присутствием в команде Сергея, по словам ребят, он мог занервничать, замандражировать.
Я поддался на эти уговоры, о чем сейчас жалею. Тогда я сам позвонил Овчинникову и сказал, что не беру его. Разговор получился коротким. Он ответил: «Все понимаю, Олег Иванович. Обиды не держу». Сейчас уверен: если бы на воротах был Овчинников, мы бы прошли групповой этап. Он тогда был действительно в большом порядке. А я испугался командных брожений, наученный горьким опытом чемпионата Европы. Подумал: команда дает обещание, говорит, что она – одно целое.
С Гусевым, которого я тоже тогда не взял на чемпионат вопреки мнению прессы и болельщиков, ситуация была иная. Его игровой стиль не подходил для сборной России. Пронесся по флангу – навесил – вся игра Гусева была такой. И меня она не устраивала. Кто бы замыкал эти навесы в нашей сборной? Если бы у нас в сборной выступал условный Старухин, тогда Гусеву бы цены не было. Но у нас не было высокорослых и мощных нападающих. Мне нужно было, чтобы фланговый игрок смещался, обыгрывал. Из трех раз один обыграешь опекуна – уже моментище страшный!
Да, за год до этого я дал интервью со словами: «Гусев – мой игрок». Мне нравились страсть и азарт Ролана. При этом я надеялся, что в «Спартаке» я смогу его переучить, подстроить под наш стиль. Более того, я был уверен, что у меня получится это сделать. Он умный парень. А в сборной за короткий срок я бы точно его не переучил. При этом я вызывал его по ходу цикла. Но перед поездкой в Японию понял, что Карпин на фланге будет полезней.
Из воспоминаний Валерия Карпина:
– Понятно, что с возрастом Романцев изменился. Но это объяснимо – стала расти возрастная планка между ним и новыми футболистами. А вот отношения с нашим поколением изменились не сильно. Он по-прежнему шутил и балагурил с нами, когда встречал в сборной, был рад нашему приезду. Но если мы играли неудачно, он не стеснялся высказывать свое недовольство.
Из воспоминаний Александра Хаджи:
– Мало кто знает одну историю. Все премиальные, которые Романцев получил на чемпионате мира в Японии, он отдал. Пожертвовал спортивному диспансеру на Курской. Это подтверждает, что он никогда не был жадным.
* * *
Несмотря на все возникавшие трудности, я не жалею о том, что оба раза соглашался возглавить сборную. Это были хорошие времена. К тому же в сборной играло 75 процентов моих игроков – или нынешних, или бывших. Да, что-то не получилось. Может, и состав немного не так набирал. Но лучше на своих ошибках учиться, чем на чужих. Работа главным тренером сборной – вершина карьеры, от таких предложений не отказываются. Все остальные шаги – это вниз. Возможно, именно поэтому некоторые тренеры немного терялись, когда покидали сборную. Конечно, это психологический надлом.
Глава 24
Нюансы тренерской работы
Я тренер не столько талантливый, сколько трудолюбивый. И никто не знает, чего мне это стоило – учиться. Перед матчами я ночами не спал – просматривал игры соперников по десятку раз. Перематывал пленку назад, смотрел эпизоды в замедленном темпе. Задавал себе вопросы: как действовать против этого игрока, а против того, а против всей команды?
Когда матчи предстояли серьезные, стыковые, я по двое суток сидел у видеомагнитофона. Он был для меня очень большим подспорьем. Я садился у себя в комнате и смотрел. Нужно нарезать какие-то куски – звал оператора, Александра Святкина. Он был фанатом своей работы. Святкин делал для меня 2–3-минутные нарезки, которые наиболее четко характеризовали игру соперника. Иногда я включал их на установке и рассказывал: вот с чем сегодня вам предстоит столкнуться. Так соперники подают угловые, а так разыгрывают штрафные. Так переходят в атаку, а так возвращаются в оборону. Тут у них слабые места, а тут, наоборот, сильные – надо предусмотреть контрмеры. Так и учился.
