Я повторил.
– Все правильно. Прежде чем захлопнуть багажник, рассказываю, как открыть его изнутри. В обычной машине это проблема. Но только не в «кадиллаке ситиэс купе», где ты находишься. Здесь есть специальная рукоятка, и она прямо у тебя над головой. Нащупал? Ну-ка попробуй.
Крышка над моей головой защелкнулась. Я потянул за ручку-выручалочку – и пространство надо мной вновь разомкнулось, беззвучно и легко. Если хозяина машины похитят и бросят в его же багажник, он выберется. Американский сервис. Главное – читать инструкцию к своему авто.
– Разобрался? Видишь, ничего сложного… – Вилли Максович вознамерился снова закрыть крышку, но в последний момент ее попридержал. – Да, чуть не забыл. Верни-ка обратно мои кроссворды – там еще много бумаги. Чувствую, одного блокнота сейчас мне не хватит.
– Будете составлять новый план? – спросил я, возвращая старику затрепанную книжицу.
– Буду отчищать старый плащ, – вздохнул Фишер. – Голубь, скотина, весь его сзади обосрал.
Глава семнадцатая. В засаде
Раньше я никогда не ездил в «кадиллаке». За последующие час и двадцать минут, проведенные мной в пути внутри этой машины, мне открылись три истины. Я понял своими боками, что даже в автомобилях экстра-класса определения «удобство» и «комфорт» не распространяются на багажник. Я на себе испытал, что чувствует незакрепленный груз, когда за рулем один из тех любителей, которые вспоминают о тормозах в последний момент и выжимают их так резко, что авто встает на дыбы. И еще мне стало ясно: даже идеальные подвески не всесильны, если треть всего дорожного полотна не пережила зиму, а еще примерно четверть не вписалась в весну…
Мальчику-с-пальчику из сказки повезло куда больше, чем мне. Он хотя бы не зависел от стрелки хронометра и ширины автобана. Он мог щедро швырять свою щебенку направо-налево, без оглядки на циферблат, не опасаясь уронить капсулу на капот машины со встречки или в полуоткрытый канализационный люк. А еще я боялся, что от дорожных вибраций механизм моих часов забастует и все интервалы перепутаются… В общем, когда «кадиллак» наконец остановился, дверца хлопнула и я услышал, как удаляются шаги, первым моим чувством было глубокое, ни с чем не сравнимое облегчение. Продолжалось счастье минуты полторы, а затем я вспомнил: надо выкинуть последний маркер! Уже взялся за рукоятку, но тут прямо надо мной послышались голоса – один уверенный густой, другой нерешительный и пожиже.
– Сообщили, тут он, на парковке, – лениво цедил густой. – Прячется, а зря. Все равно поймаем.
– А когда поймаем, – суетился который пожиже, – что делать, Эдуардыч? Скрутить, пакет на голову и доставить живым? А прибить на месте нельзя? А если прибить, ничего за это не будет?
– Не ссы, Валера! – отвечал Эдуардыч веско, как гвозди вколачивал. – Прибьем – начальник только спасибо скажет. Ему что главное? Чтоб не болтал. Вот мы с тобой и обеспечим.
– Выходит, можно стрелять на поражение? – не отставал тот, которого назвали Валерой. – Я раньше не стрелял на поражение. Что, если промахнусь? Ты же меня прикроешь?
– Ну ты и колхоз, – с сытым смешком отзывался Эдуардыч. – Тебе не ствол нужно носить, а мотыгу. Раскинь мозгами, на хрена нам стрелять? Мы чего, безрукие? Нас двое, он один. Мы большие, он мелочишка. Словим его и так… Тсс! Слушай давай! Нигде не копошится?
Я постарался не шевелиться, даже задержал дыхание. И зачем часы так громко тикают?
– Затаи-и-и-ился, не дурак… – Кто-то оперся сверху на багажник, качнув машину. Наверное, Эдуардыч. – Все равно долго так не просидит, высунется. Организм – он своего требует.
Едва я услышал про организм, то сразу ощутил, сколько выпил сегодня воды, и мысленно изругал себя за чистоплюйство: отчего же я не отлил в темноте, под прикрытием тумбы? Одной проблемой сейчас было бы меньше. Нет, пожалуйста, я готов потерпеть, если они намерены ждать. Но вдруг они сейчас же начнут вскрывать багажники? Даже если тут на парковке сотня машин, сперва возьмутся за ту, которая рядом с ними, и тогда мне конец. Эх, будь на моем месте Фишер, он бы легко отбился. И почему целых четыре сотни литров багажника «кадиллака» для него мало? И кстати, какой умник вообще придумал измерять багажник в литрах, словно он стеклянная банка, а я в ней консервированный компот?..
Мои скорбные размышления прервал истошный крик Валеры:
– Эдуардыч, я нашел его! Нашел!
– Где? Не ори как резаный, спугнешь. Пальцем покажи.
– Вон же он, справа, на дереве!
Ух! Сердце вернулось на прежнее место. Я-то в багажнике! Значит, это не про меня. И почему я, собственно, переполошился? Что еще за самомнение, гражданин Ломов? С чего вы решили, будто мир вращается вокруг вас? Игра в догонялки – забава всеобщая, испокон веку. Хорьки бегают за курами, волки за овцами, дедки за бабками… Интересно, кого ищут те двое? А вдруг самого Костанжогло? Может, не зря он так боится покушений на свою персону? Хотя, думаю, вряд ли медно-никелевый олигарх-миллиардер станет прятаться на дереве…
Еле дождавшись, пока крики отодвинутся подальше от машины, я приоткрыл крышку, выкинул последний маркер и через щель осторожно осмотрелся. Место парковки «кадиллака» было неплохо освещено – тремя фонарями и неоновой вывеской «Ресторан СОЙКА» на ближайшем фасаде. А еще в поле моего зрения оказались телеграфный столб, балконы соседнего дома и темно-зеленая крона платана на правом краю парковки. В глубине этой кроны мелькнуло вдруг что-то необычное по цвету – голубое внизу и ярко-красное вверху.
Хо-хо, да это же экземпляр австралийского шлемоносного какаду! Редкость для наших краев. Даже на вторичном птичьем рынке такие носители уходят влет: у шлемоносцев отменный слух, и поиск по ключевому слову они отрабатывают почти без багов. В другом полушарии на них еще могут изредка писать ширпотреб, но у нас вид считается элитным и используется для малотиражной лицензионной классики – такую нынешние пираты крадут редко. Странно, что возмутителем спокойствия стала именно эта птица. Кому и почему она дорогу перелетела?
Двое полицейских в форме уже стояли возле платана, задрав головы. Обоих я видел только со спины. Коренастый и рукастый был, похоже, Эдуардычем, а тощий и жердеобразный – Валерой.
– Цып-цып-цып, – позвал Валера. – Ути-ути. Спускайся к нам, красавец. Гули-гули-гули.
– Какое цып, какое гули, какое ути? – Эдуардыч щелкнул напарника по башке. – Сбрендил, что ли? Это ж не утка, не кура и не голубь, а попугай. Их так просто не позовешь – надо подманить.
– А как их подманивают? Может, надо поздороваться, как с человеком? Сказать «привет»?
– Молчи, мудель, ты его включишь! – Эдуардыч отвесил Валере пинка, да поздно.
– Привет! С вами Андрей Наждачный, – раздался с дерева насмешливый баритон. В теплом вечернем воздухе громкий звук разносился далеко по окрестностям. – Хочу рассказать вам, как наши волонтеры несколько дней назад…
