Наконец старуха произнесла:
– Кэролайн живет в Бишеме.
– Да, она скоро вернется. Она ненадолго ушла на работу.
– На работу?
– В агентство недвижимости. Ей нужно передать кому-то какие-то ключи.
Кейти внимательно наблюдала за тем, как старуха осмысливает информацию.
– Ты – дочка Кэролайн.
– Верно.
Старуха недоверчиво покачала головой.
– Вы все такие взрослые.
– Ну, мы же не виделись семнадцать лет, правда?
И тут вошел Крис с шоколадным тортом. Он разрезал его на кусочки, а значит, определенно, один слопал сам в кухне. Но при этом он не забыл про тарелки и салфетки, что удивило Кейти. Она взяла у брата поднос и протянула старухе.
– Хочешь торта?
Губы старухи тронула едва заметная улыбка.
– Ты очень добра.
– Эй, да она разговаривает! – воскликнул Крис.
Кейти зыркнула на него.
– Нельзя говорить о присутствующих в третьем лице! И вообще, не груби. – Она подвинула одну тарелку ближе к старушке. – Какой тебе кусочек, Мэри? Ты ведь наверняка проголодалась, да?
«Мэри» прозвучало правильно и, похоже, сработало – старуха улыбнулась шире.
– Мэри, – повторила Кейти, радуясь тому, как это звучит. Она не была знакома ни с одним человеком, кто бы еще носил такое имя. – Я положу тебе самый большой кусок вот на эту тарелку, смотри.
Крис взял себе кусок торта и уселся на ковре у ног бабушки.
– Ты можешь поверить, что мама не приготовила мне завтрак? Она про такое никогда не забывает. Никогда!
Мэри посмотрела на мальчика сверху вниз.
– Понятия не имею, кто ты такой.
– Я Крис. – Для пущей убедительности он постучал кулаком по макушке. – Слышишь? Это я.
– Ты здесь живешь?
– А где же мне еще жить?
Крис повертел пальцем у виска – вот, дескать, чокнутая.
Кейти попыталась стукнуть его ногой и сдвинула брови. Она терпеть не могла, когда другие показывают этот жест, глядя на ее брата. Крис только расхохотался и отодвинулся от сестры подальше.
Мэри перевела взгляд с Криса на Кейти и обратно.
– У вас волосы совершенно одинакового цвета.
Кейти улыбнулась:
– Тицианового
[2].
– Кого-нибудь из вас дразнят рыжим-бесстыжим?
– Папа меня называет агентом Оранжевым, – ответил Крис. – Ну, то есть называл бы, если бы был тут…
– А твоя подружка тебя как зовет?
Крис рассмеялся.
– У меня нет подружки. Мама бы с ума сошла.
Старуха перевела взгляд на Кейти.
– Ну, а ты? У тебя есть ухажер?
В памяти девушки промелькнуло воспоминание о поцелуе – зернистый черно-белый сон. Она решительно прогнала его.
– Нет.
– Ты такая хорошенькая. Неужели кавалеры в дверь не барабанят?
– Такого просто не бывает.
– Когда я была молоденькая, я иногда вылезала из окна своей спальни и спускалась вниз по водосточной трубе, чтобы убежать на танцы. – Старуха наклонилась вперед и продолжила заговорщицким шепотом: – Каждую неделю меня домой провожал новый кавалер. И как только они узнавали, где я живу, вечно торчали возле дома. Повсюду парни, представляешь? Отец просто из себя выходил. Он говорил, что это просто неприлично – чтобы девушка привлекала к себе такое внимание.
Кейти не знала, что сказать. Все выглядело как-то странно. Как это возможно, что человек столько часов подряд отказывается разговаривать, а потом вдруг разражается романтическими воспоминаниями? Чтобы ничего не говорить, Кейти откусила кусок торта. Как хорошо, что Крис отыскал что-то в холодильнике. Она вдруг обнаружила, что умирает с голоду.
Кейти так увлеченно облизывала пальцы, что не заметила, как вернулась мать. Кэролайн возникла в дверном проеме словно из ниоткуда и обвела всех взглядом.
– Все хорошо? – спросила мама.
– Она разговаривает, – сообщил Крис, утирая губы рукавом. – Она только притворялась, что не умеет говорить.
– Это правда?
– И еще она ест.
Мэри посмотрела на мать Кейти и Криса, задумчиво пережевывая торт.
– Где ты была?
– Мне нужно было сообщить на работе, что сегодня я не выйду.
– Как тебя зовут?
Кэролайн не ответила. Она стояла на пороге неподвижно, словно ее ступни прилипли к ковру. Шевелились только пальцы руки, которыми она водила по шву кармана брюк. Вид у нее был усталый и свирепый одновременно. Она как будто хотела процарапать этот карман насквозь, чтобы образовалась дырка.
Увидев бабушку и мать при свете дня, Кейти заметила, как они похожи. Волосы у Мэри почти полностью поседели, но в них все же кое-где мелькала рыжина, а у матери наоборот – она была рыжая, с тонкими ниточками проседи. Руки у Мэри выглядели совсем по-старушечьи: кожа, пронизанная синими венами, скрюченные пальцы. У матери на тыльных сторонах ладоней появились коричневые пятнышки, и Кейти знала, что по утрам она страдает от первых проявлений артрита. Глаза у них были одинаковые – голубые, обе казались стройными, и даже форма лица у них очень похожа, сердцевидная. «Вот так и со мной будет, – подумала Кейти. – Я стану такой же, как вы». В один прекрасный день ноги потолстеют, а волосы поседеют, кожа обвиснет, сморщится и постареет. Перед ней словно воочию возникли этапы ее жизни.
Мэри удивленно смотрела на мать Кейти и Криса.
– Я совершенно уверена, что откуда-то знаю тебя.
Крис вскочил с пола.
– Я всех познакомлю.
– Не надо, – процедила сквозь зубы его мать.
Но Крис после торта начал вредничать.
– Миссис Тодд, – сказал он, встав перед Мэри, – познакомьтесь с миссис Бакстер. – Он указал обеими руками на свою мать с таким видом, словно был ведущим игрового шоу. – Мам, это твоя мать, миссис Тодд.
– Сядь, Крис, – взглянув на сына, велела Кэролайн. – Ты ведешь себя глупо.
Но Крис и не подумал садиться. Он протянул руку Мэри.
– А меня зовут Кристофер.
Мэри милостиво улыбнулась и взяла его за руку.
– Приятно познакомиться.
В этот момент у Кэролайн был такой вид, словно она готова броситься и разнять их.
Крис же тряс руку Мэри так, будто вообще не собирался отпускать. Они с бабушкой засмеялись, и мать сделала шаг вперед, как будто именно этого она больше всего боялась.
