– Честно говоря, – сказала Мэри, сев рядом с Кейти на кровать, – у меня осталось неприятное чувство. – Он постучала по фотографии кончиком пальца. – Мне все хочется спросить, что же произошло в итоге, потому что ощущение такое, что кто-то совершил ужасную ошибку.
Это старуху огорчало, и Кейти ничего не могла поделать. Она протянула Мэри бумажный платочек и сама тоже вытерла слезы. Они сидели рядом, смотрели на снимок, и ни у одной из них не было ответа.
Что такое деменция? Это ужасный недуг, сродни безумию. Вот перед тобой свидетельство – что-то случилось, а ты совершенно не помнишь, что.
Видимо, снимок все время был у Мэри. Где же она его хранила? Не на стене – это точно, иначе Кейти увидела бы его раньше. Может, он откуда-то выпал, когда Кэролайн в ярости собирала вещи бабушки?
– Прости, – вздохнула Мэри, промокая платочком слезы. – Что-то потерялось. Ужасно.
– «Грустная пустота», Мэри. Для нас с тобой. Для тебя и для меня.
– Я поэтому не могу вспомнить?
Кейти стало больно, и боль была острая и пугающая. Девушка немного отодвинула фотографию от себя, чтобы они обе могли его рассмотреть. Ей очень сильно хотелось понять, что означает этот снимок. Он казался ответом на все вопросы, но выуживать из Мэри истории… Теперь это было что-то наподобие попыток поймать дикого зверя. Следовало запастись терпениеми сделать так, чтобы Мэри не видела твоего приближения, а затем осторожно ступать по тропинкам. Если же перед тобой оказывался непроходимый бурелом, требовалось развернуться и вернуться назад по своим следам.
– Симпатичный сад, – сказала Кейти. – И бассейн мне нравится.
– Красиво, – согласилась Мэри. – Наверное, мы поливали там цветы.
– А в дом ты хоть раз заходила?
– Я там за все отвечала, если хочешь знать правду.
– Ты отвечала за девочку?
– Но должна тебе сказать, закончилось все нехорошо. – Мэри смахнула набежавшую слезу. – Порой мне кажется, что ее утащили волки, ведь я ее больше никогда не видела.
Кейти кивнула. Лучше было соглашаться, открыть все двери и выпустить историю на волю, в какой бы форме ее ни излагали. Девушка жалела о том, что не умеет гипнотизировать людей. Она подняла руку с фотографией повыше, и на нее упал луч света из-за шторы: Кейти хотелось верить, что это произведет гипнотический эффект.
– Давным-давно, – начала она, – ты поехала навестить Кейти, Криса, Кэролайн и Стива.
– Нет, – сказала Мэри. – Кэролайн там не было.
У Кейти сердце екнуло. Матери не было дома? Она сделала выдох и вдох и начала снова:
– Однажды Мэри получила письмо от Стива с таким содержанием: «Приезжайте скорее».
– Нет, в письме было написано: «Вы не знаете, где моя жена? Она совершенно исчезла». – Мэри щелкнула пальцами. – Вот так.
Получилось что-то вроде ужасного фокуса. Прозвучало так, будто мамы могут исчезать, стоит фокуснику уронить шляпу.
– Где она находилась? – спросила Кейти. – Ты знаешь?
– Искала приключений. – Мэри наклонилась ближе к девочке, словно их могли подслушать. – Если хочешь знать, я даже обрадовалась. Не знала, что это в ней есть.
И Кейти не знала. Мама-авантюристка – что-то уж совсем невероятное.
– Итак, Стив попросил тебя приехать, и ты приехала. Вот ты стоишь перед домом…
– Именно так. Я обошла дом сбоку и увидела их в саду – всех троих, рядом.
– Стив, Кейти и Крис.
– Да-да. – Мэри разглядывала фотографию радостными глазами.
Воздух словно наполнился воспоминаниями. Кейти уже почти слышала, как оживают голоса из прошлого.
– Я шла по тропинке, – проговорила Мэри очень уверенно, – и увидела Стива. Он стоял у задней двери с малышом на руках, а Кейти стояла рядом, и волосы у нее были рыжие, как огонь. – Она улыбнулась, немного потерявшись в воспоминаниях. – Я никогда ее не видела, но каждый дюйм в ней мне казался знакомым.
«Кажется, получается,, – подумала Кейти. – Давай же, давай…»
2000 год. Какая же это мать?
Мэри пожимает руку Стива. Соглашается с ним – да, она путешествует налегке. Ставит небольшой чемодан на траву. Воркует с младенцем и опускается на корточки, чтобы лучше разглядеть свою внучку.
– Здравствуй, Кейти, – улыбается Мэри.
– Здравствуй. – У девочки в глазах удивление и радость. – А ты правда моя бабуля?
– Правда.
– У меня никогда не было бабушки.
– Теперь есть.
Они смотрят друг на друга.
– Я сделала лимонад, – Кейти указывает на плетеный садовый столик и кувшин, в котором много тающего льда, – с настоящими лимонами.
– Несколько часов возилась, – сообщает Стив.
– Вот как? – восклицает Мэри. – Что ж, с удовольствием попробую. Очень его люблю.
– И я, – довольно говорит девочка. – Вот бы ты пришла ко мне на день рождения! Лимонада было полным-полно и торт в виде гусеницы. Мне четыре годика исполнилось.
Мэри улыбается. Кэролайн столько лет ускользала от нее, но вот представился новый шанс – такая хорошенькая внучка!
– А моя мамочка знает, что ты тут? – спрашивает Кейти.
– Ну… – неуверенно произносит Мэри.
Стив взъерошивает волосы дочери.
– Кстати, о тортах. Может быть, принесешь тот, который мы купили, мисс Болтушка? Справишься?
Девочка кивает и становится очень серьезной.
– И тарелки принести?
– Салфетки. А я налью лимонад.
Стив дает Мэри подержать малыша. Он тянется к ее носу, засовывает ей в рот мягкие младенческие пальчики.
Стив говорит:
– Сейчас он ведет себя хорошо, но этот парень не спал полночи.
По телефону Стив сказал, что ребенок много плачет, хорошо ест, но плохо спит. Сейчас же младенец спокоен, и Мэри нравится то, что он такой тяжелый и теплый. Она садится на скамью у задней двери, и малыш тычется носом в ее шею. Мэри прижимает его к себе, наклоняется и нюхает его макушку. Она знает: там есть место, прямо посередине черепа, оно мягкое и пахнет жизнью. Она вдыхает этот запах, вспоминая о сыновьях, потерянных ее матерью: Герберте, Стэнли и Уильяме. Эти имена звучат, как молитвы.
А этот мальчик, маленький Кристофер, жив, у нее на руках. Он зевает, и ей виден нежный овал его ротика. Какое чудо. И что бы там Стив ни говорил по телефону, с виду с ребенком все в порядке.
Он протягивает Мэри стакан лимонада. Крошечные кубики льда потрескивают и медленно тают.
– Я вам так благодарен, – говорит он. – У меня было такое чувство, будто стены давят и дом вот-вот рухнет. Не могу поверить, что она убежала и бросила меня с детьми.
