Понять бы еще, что здесь происходит. Кто за белых, кто за красных и какое наше место во всей этой истории.
Стоим, слушаем. Тем более охранник ногами работать перестал и принялся фельдкурьера допрашивать. Очень старательно, даже чересчур иногда, на мой посторонний взгляд. Тот дважды сознание терял, пока рассказал всю свою немудрящую историю.
Очередной сюжет о любви и жадности. Курьер влюбился (тьфу, мерзость какая) в пилота. Тот требовал все более дорогих подарков. Курьер затеял украсть то, что перевозит, убить охрану и улететь с любимым в закат. Имитировали отказ двигателя, сели на этой прогалине. Пилот убил одного охранника, курьер должен был убить другого, но не справился. Потом они собирались выманить меня и Андреича наружу и застрелить тоже, всерьез они нас не воспринимали. В самолете стрелять побоялись, чтобы случайно ничего не повредить. Все.
– ЭТО ВСЁ? – зарычал охранник. – ВСЁ???
И снова принялся пинать курьера, который почти сразу отключился и на удары никак не реагировал.
Иван Андреич дождался, когда охранник вымотается, и спросил на неожиданно хорошем и правильном английском:
– А теперь, когда вы его убили, что мы будем делать?
Охранник как будто проснулся. Поднял голову, посмотрел на нас. Ответил неожиданно спокойно:
– Убил? Туда ему и дорога, говнюку. Была бы возможность, убил бы еще раз. И еще. И снова. Мы с Бобом живыми вернулись из Афганистана и из Ирака, а эти два пидора его застрелили в затылок.
– Я не осуждаю вас, и сам поступил бы так же. Но сейчас и здесь – что мы будем делать?
– Подойдите уже, чего через поляну орать… Не знаю. Пилота у нас больше нет, и водить самолет я не умею. Может, вы?
– А если бы и был пилот. Посмотрите внимательно на мотор.
На белом капоте мотора четко выделялись темные следы от пуль. На землю тонкой струйкой лилось что-то темное. Еще пара дырок была в передней кромке крыла и даже одна в верхней части фюзеляжа.
– Еще колесо на основной стойке.
Андреич успел обойти самолет и теперь показывал на колесо, стоящее на ободе. Покрышка была разодрана сбоку.
– Плохое утешение, но если бы те два пидора смогли нас поубивать, улететь у них все равно не получилось бы.
– Вариантов не так много. Или сидим здесь и машем флагом в надежде, что нас найдут, или идем сами.
– Определиться бы еще, где мы сейчас…
– У пилота должна быть карта!
Хоть какое действие вместо этого тягомотного разговора! Я влез в салон, протиснулся на пилотское место. Самолет достаточно свежий, с экранами вместо циферблатов. Вроде это «стеклянная кабина» называется. И навигатора в виде отдельного прибора здесь тоже нет. Печально, кабину с собой не унесешь. Может, все же есть бумажная карта?
Сумка пилота лежала тут же. Открыл – смена белья, бутылка воды, какие-то бумаги, но карты нет.
– Черт, ничего полезного!
– Влад, достаньте мой рюкзак, раз уж вы в самолете. У меня есть карта.
Я протиснулся в хвост, подтащил к выходу неожиданно тяжелый рюкзак Ивана Андреича, прихватил и свой до кучи.
– Раз уж ты там, вытаскивай все полезное!
Это уже охранник. А я что, мне не жалко. Не без труда выковырял из-под сидений оба их рюкзака, передал наружу, потом полез в самый хвост. Там обнаружились несколько мягких тюков, пара канистр, упакованная в пленку стопка армейских рационов. Разумен был покойный пилот, хорошо подготовился на случай возможной нештатной посадки. Выволок это все, потом вернулся в кабину. Нашел что-то типа бардачка, где и обнаружилась искомая карта с кучей каких-то пометок и линий.
А может, все же попробовать включить борт? Если заведется навигатор, можно будет посмотреть трассу нашего последнего полета или хотя бы определить наше местоположение. Понятно, что точность будет плюс-минус лапоть, но хоть так…
Сел в пилотское кресло, осмотрелся по сторонам. Кнопочек и переключателей хватит на пару аэробусов, хорошо хоть, они подписаны. В глазах сразу зарябило. По логике, надо искать большой яркий выключатель с надписью вроде «Power On» или похожей по смыслу. Хорошо бы какую-нибудь инструкцию от этого летального аппарата найти и там почитать, как его заводить.
Есть, нашел! Сбоку на стене панелька с переключателями, и один здоровый там точно есть. Ну-ка, поглядим… «Master Switch», как раз в положении «Off». Похоже на дело. Щелкаю. Что-то затрещало, приборы мигнули и снова погасли. Не то. Щелкаю обратно, продолжаю искать, но тут раздается крик Андреича:
– Влад, горишь! Бегом из самолета!
Вскакиваю, стукаюсь головой обо что-то сверху, спотыкаюсь о ручку управления, валюсь на соседнее сиденье. Перед носом карта с пометками, хватаю ее, протискиваюсь к двери и вываливаюсь наружу. Охранник цепляет меня за шкирку и как кутенка тащит прочь. Еле успеваю перебирать ногами. За нами бежит Андреич, он тащит оба рюкзака охранников.
Отбежали мы метров на тридцать, охранник отпустил меня. Я плюхнулся на четвереньки, перевернулся на спину и сел. Мои спутники стояли рядом, тяжело дыша, и смотрели на разгорающийся самолет.
Сперва огонь вяло облизывал простреленный двигатель и кусок крыла между двигателем и фюзеляжем, потом набрал силу, расширился, вырос и вдруг развернулся огромным ярким бутоном в стороны и вверх. В лицо пахнуло жаром. Пламя медленно осело, огненный апокалипсис превратился в обычный пожар.
– Сколько там баков?
– Точно есть два в крыле, в центроплане. Они сейчас и бахнули. И должен быть еще минимум один бак в фюзеляже, расходный.
Огонь снова набрал силу, но нового взрыва не последовало, просто погорело с минуту ярко и опять зачадило.
– Вот, похоже, расходный бак выгорел.
Охранник сорвался с места и побежал к самолету. Я зачем-то за ним. Вблизи жар ощущался гораздо сильнее, но был уже терпимым. Метров за десять трава пожухла, метрах в трех под ногами остался только серый пепел. Лежащий почти под двигателем пилот обгорел до черноты и смрадно вонял. Мертвый Боб лежал метрах в семи, у него дымились подметки ботинок и край разгрузки на спине. Оставшийся в живых охранник подхватил своего убитого друга под мышки и потащил прочь от огня. Моего предложения помочь он, похоже, не услышал.
– Влад, помоги!
Андреич стоял возле кучи барахла и навьючивал на себя тюки и мешки.
– Вы предполагали, что самолет загорится, и заранее оттаскивали все подальше?
– Нет, привычка с экспедиционных времен. Когда разгружаешь вертолет с работающим движком, по-другому нельзя.
Я закинул на плечи все, что имело лямки, остальное ухватил руками и потащил вслед за Евстаховым. Сзади догорал несчастный двухмоторник.
9
– Что произошло в самолете?
