– Где?
Я взял у него ночник, посмотрел. Пост выделяется ярким пятном, видны отдельные точки вокруг него, а вот дальше… Дальше и выше по склону что-то вроде бобровой хатки, и под ней – свечение.
– Как это далеко?
– По карте – ярдов… метров четыреста.
– Отлично. Тогда я сейчас попробую попасть, а ты корректируй.
Уткнулся лбом в прицел, заработал рукоятками. Да, в ночник видно получше. Пост вижу, он освещен, а вот за ним… Ладно, пробуем.
КПВТ басовито дудукнул. Звякнули гильзы.
– Левее и чуть дальше.
Еще короткая.
– По азимуту хорошо, дальше пятьдесят.
Я еще поднял ствол и еще раз нажал спуск.
– Хорошо! Давай на поражение.
Пулемет выплюнул еще три короткие очереди.
– Вроде там шевеление прекратилось. Двигаем.
Андреич рванул вперед, продолжая прикрываться цехами от обстрела сзади. Сбоку прилетела пара пуль. Я развернул башню и прошелся из ПКТ по посту на дороге в город. Желание стрелять у постовых резко пропало.
БТР тем временем выломал еще кусок ограды и оказался в спасительной темноте. По нам постреливали, но именно что «в ту сторону», на звук.
Нот надел ночник и вылез на броню.
– Пост мы объедем, это не проблема. Поднимемся чуть выше по склону и минуем железки, что вокруг понатыканы. А вот там, куда мы с тобой стреляли, Влад, опять шевеление. Повторим?
Я взял у него ночник, посмотрел. Когда не мешает лишняя засветка, темная куча на склоне видна гораздо лучше. Действительно, шевеление какое-то нездоровое. Вернул ночник Ноту, пригляделся. В принципе, можно и так различить.
Вернулся в башню, приник к прицелу. Светлая полоса дороги, от нее левее, куст, теперь чуть ближе… Есть, вижу.
Ду-ду! Перелет. Чуть пониже. Ду-ду! Вроде даже рикошет получился, трассер вверх ушел. Ну-ка, а еще раз? И чуть ниже. И еще.
Вроде горит что-то… Точно, горит. Все сильнее и сильнее. Причем так хорошо горит, что даже взрывается. Раз, другой… А раз так, там точно сейчас не до нас, самое время двигать отсюда. Андреич тронул броневик, постепенно разгоняясь. Я снова понизил боевой дух защитников поста посредством ПКТ, и мы рванули к дороге. Пули пару раз щелкнули в борт и в корму, не причинив никакого вреда. Прорвались.
На въезде в лес Нот попросил остановиться. Долина была видна как на ладони, производственные цеха ярко освещались, из труб поднимался белый дым. И запах… Только сейчас обратил внимание на этот сладкий, родной для каждого русского аромат.
– На некоторые вещи лучший вид – сквозь прицел, – задумчиво сказал Нот. – У тебя трассеры в крупняке остались?
– Ты уверен? Если мы это сделаем, нас будут искать старательнее, чем золото в Калифорнии.
– А если мы этого не сделаем, я себя уважать перестану.
– Тогда зачем зря время терять?
Когда мы валили на дорогу огромное дерево, чтобы задержать погоню, фонари были не нужны. Половина неба сияла ярко-синим пламенем.
16
Майкл Холл всю жизнь был уверен, что его в детстве сглазили. Иначе чем объяснить, что его одногодки уже многого добились, а он каждый раз оказывается на обочине жизни? Кто-то из его класса отучился в университете и получал стипендию от штата, а ему пришлось идти в армию. Кто-то из его бывших сослуживцев давно носил офицерские погоны, а его при первой возможности списали на гражданку. Кто-то из однокашников по летной школе давно водит огромные «боинги» через океан, а он опрыскивал поля фермеров. И даже здесь, на Новой Земле, удачное на первый взгляд дельце обернулось сплошным расстройством и незапланированными расходами.
Честно говоря, чего-то добиться в жизни Майклу мешали безалаберность, алкоголь и интерес к азартным играм и распутным девицам, но признаваться в этом, да еще и самому себе, очень не хотелось. Поэтому оставалось злиться и вспоминать недавние события.
Пару месяцев назад к нему, только что проигравшемуся в пух и прах, подошли в Нью-Рино серьезные люди и предложили работу. Ответственную, опасную, но хорошо оплачиваемую. Надо было летать в какую-то несусветную глушь в джунглях за горами и возить оттуда в Рино некоторый груз. Один рейс в неделю, по четвергам. Два десятка таких рейсов, и его самолет снова станет его собственностью. Полсотни таких рейсов, и он станет богатым человеком. Естественно, в том случае, если он все будет делать правильно. А если будет делать неправильно – станет мертвым человеком. Согласие или несогласие самого Холла серьезных людей не интересовало. Отказ считался неправильным действием.
Он слетал уже девять раз, и ему начала нравиться такая работа. Почти сутки в пути, в компании молчаливого недоверчивого экспедитора, не расстающегося с двумя короткими автоматами, зато потом неделю можно расслабляться в самом тусовочном месте Новой Земли. И все шло хорошо до сегодняшнего дня, когда никто не ответил на запрос о посадке на знакомом летном поле. Там, снизу, все сильно напоминало учебный фильм про боевое применение напалма, и садиться сразу расхотелось. Горючее было на исходе, пришлось искать ближайший аэродром и моститься туда. Экспедитор сразу вызвонил поставщиков, сообщил пилоту, что товара придется ждать неделю или две, потом нанял машину и уехал, оставив Майкла в одиночестве. На аэродроме затребовали безобразно много денег за стоянку и керосин. Пришлось даже продать любимый пистолет – единственную ценную вещь, что у него была, кроме самолета. Хотя самолет тоже сейчас был не его. Хочется верить, что ненадолго. Холл с трудом нашел междугородний телефон и взялся звонить нанимателям с просьбой помочь финансово, на что те ответили – ты получаешь деньги за успешный рейс. Ничего не привез – ничего не получил. Текущие проблемы решай с экспедитором.
Майкл раздраженно захлопнул дверь переговорной кабины и нос к носу столкнулся с пузатым крепышом в длинной, как будто с чужого плеча, орденской куртке. Где-то под брюхом у него болталась большая кобура на широком щегольском кожаном ремне. Неаккуратная бородка, бурая панама на голове – на орденца это чудо не походило вовсе. Зато со стоящего за ним типа можно было рисовать плакат «образцовый патрульный» – гора мышц, идеально сидящая форма, бронежилет с раздутыми от патронов и гранат карманами. Этот самый образец и завел разговор:
– Скажите, сэр, вы ведь пилот? Из Рино?
– А вам какое дело?
– Вы так громко обсуждали свои проблемы по телефону… Просто мы бы могли предложить вам рейс до Нью-Рино, пока вы все равно здесь сидите без дела. И мы оплатили бы ваши расходы за горючее и стоянку.
– И обратный рейс сюда!
– Я же говорю, ваши расходы за горючее и стоянку.
– Значит, так. Вы платите мне вперед. Четыре тысячи ЭКЮ. Без торга. И… ты, толстый, покажи-ка свой пистоль.
Пузан удивленно пожал плечами, достал из кобуры пистолет, разрядил, протянул пилоту рукояткой вперед. Тот с восторгом осмотрел изящную гравировку золотом по черному – слоны, львы, буйволы на фоне саванны.
