— Кое-что о себе я уже узнал, dou. И это — ещё одна причина Уйти. И вы все должны быть рады моему Уходу.
— Почему это?
— Я могу принести очень много вреда миру.
— Самый большой вред ты приносишь нам!
— Вам? Вы просто боитесь рожать детей! А мир... Мир может погибнуть!
— Какое тебе дело до мира? Подумай лучше, на что ты обрекаешь всех женщин Домов! На вечный страх перед супружеским долгом?
— Значит, я должен печься об утолении вашей похоти? Ну, уж нет! Не дождётесь! Избегали зачатия, так и впредь занимайтесь тем же самым! А я... Я умываю руки!
— Как только Главы примут решение... — тётушка почти шипит. Если, конечно, можно шипеть и кричать одновременно.
— А мне плевать! Решение мало принять: его ещё нужно выполнить! Посмотрим, как вам это удастся!
— Посмотрим! А пока... Пока за тобой будут присматривать!
— Глазки-то протёрли, чтобы смотрелось лучше?
— Не беспокойтесь, юноша, уж что-что, а зрение у них хорошее!
— Безмерно рад! Доедайте варенье и убирайтесь в свою нору!
— Непременно так и поступлю! У меня хотя бы есть нора, а чем обладаете Вы?
Последнее слово осталось за Тилирит. Что можно было ответить? Да ничего. Потому что у меня ничего и нет.
Я выскочил в коридор, первый раз в жизни жалея, что кухня не оборудована дверью. Уж хлопнул бы от души! Так, что тарелки бы с полок посыпались! Фрэлл! Ах, какие милые у меня родственнички! А добрые какие и внимательные! Я бы даже сказал, безмерно сострадающие чужому горю! Сволочи...
— Куда направляетесь?
Прямо передо мной возникла незнакомая фигура. То есть, не то, чтобы возникла: просто переместилась от стены к середине коридора, но само движение было не просто плавным, а почти размазанным по воздуху, и вызвало у меня лёгкий приступ тошноты. А это значит, что задействована пространственная магия.
Костяк плотный, но мяса на нём мало. Рост — выше моего на полголовы. Лицо... невыразительное, но при этом невероятно подвижное: кажется, что черты лица перетекают с места на место. Волосы чёрные и длинные, но очень странно себя ведут: не колышутся, как это обычно бывает, а плотно прилегают к голове и столь же плотно, словно приклеенные, змейками прядей сбегают по плечам на спину и на грудь. Такое впечатление, что даже во время бега они не будут способны развиваться по воздуху.
Одежда... Присутствует, вот и всё, что можно о ней сказать, потому что чёрная кожа облегает фигуру чрезмерно плотно, пугающе обрисовывая каждую мышцу.
Неприятный тип. Я бы с таким наедине предпочёл не оставаться. И что ему от меня надо? Ах да, он спросил, куда я направляюсь!
— Не Ваше дело.
— Увы, уже наше, — раздался ещё один голос. Сзади.
Медленно оборачиваюсь и ловлю себя на неосознанном желании протереть глаза, как мне советовала Тилирит.
Все мои ощущения взвыли от ярости. Они... одинаковые. Это даже хуже, чем близнецы. Это — одно и то же.
— Кто вы такие?
— Нас зовут, — откликнулся первый.
— Мы приходим, — подытожил второй.
Или вторая? Определённо, грудь похожа на женскую. Да и всё остальное.
Снова перевожу взгляд на того, кто преградил мне дорогу, и... Чувствую, что начинаю сходить с ума. Выпуклости под кожей костюма, скажем так, поменяли места своего расположения.
— Вы девочки или мальчики? — задаю самый важный на данный момент вопрос.
Ответом мне служит дружное и мерзкое хихиканье.
Обхожу искренне веселящееся препятствие. Только шутников, меняющих пол, как и когда вздумается, мне и не хватало!
— Так куда направляетесь? — не отстаёт первый, снова заглядывая мне в глаза. О, простите: теперь уже — первая. Только, боюсь, ненадолго.
— Я уже ответил.
— Про дело, которое «не наше»? — уточняет вторая. А может быть, второй — мне уже всё равно. Пусть будут хоть среднего рода!
— Именно.
— Покорнейше просим прощения: не захватили верительные грамоты... А слова веса не имеют, не так ли?
— Имеют. Но в разных устах разный.
— А ведь он прав, — замечает тот (та?), что справа от меня.
— А это так сложно — быть правым, — поддакивает левое чудо.
— Невыносимо сложно.
— Невыносимо больно.
— Очень ответственно.
— И очень грустно.
Фразы, эхом отдающиеся в ушах, кажутся мне очень знакомыми. Нет, не содержанием. Настроением и способом исполнения. Совсем недавно я уже был участником точно такого же странного и утомительного разговора... Точно! Каменные изваяния на лестнице, которые не позволили мне потрогать свои хвосты. Но эти-то — вполне себе живые!
«Да уж, по степени живости найо — на первом месте среди всех существ...» — подтверждает Мантия.
Найо
[50]
? Откуда они взялись?
«Зачем спрашиваешь?... С лестницы, откуда же ещё?...»
Хочешь сказать, что они были камнем? Но как такое возможно?
«Во-первых, в мире очень мало невозможных вещей, мой дорогой... А во-вторых, материальный облик найо находится в постоянном движении, что вызывает некоторые неудобства у них самих... В частности, им приходится тратить очень много Силы на поддержание какого-то определённого вида, и поэтому они предпочитают проводить время отдыха в... скажем так, замедленном состоянии...»
То есть?
«Очень просто: они замедляют течение своей крови до предела, когда достаточно одного удара сердца в столетие, чтобы поддерживать подобие жизни...»
Но это... вряд ли приятно.
«Думаешь, приятнее каждую минуту перетекать из одного телесного облика в другой?...» — справедливый упрёк.
Э-э-э-э-э-э-э... Наверное, нет.
«И они так же думают... По крайней мере, «окаменелость» не представляется им чем-то ужасным...»
Рад за них, если так. Но почему они вдруг покинули свои места?
«Потому что их позвали...» — пожимает плечами моя подружка.
Кто?
«Вот это уже лишний вопрос, радость моя!... Кто бы ни лишал этих двойняшек законного отдыха, неважно... А вот ПОЧЕМУ их позвали... Чтобы присматривать за тобой, разумеется!...»
Вот как? Считаешь, что они справятся?
«Самое главное, что ОНИ так считают...» — вздыхает Мантия. — «Уверенность в своих силах — страшная вещь...»
