Рогар молчит, изучая каменные плиты пола, потом поднимает глаза на меня:
— Да, ты знаешь всё и... про всех. Тебе нравится ТАК жить?
— Как?
— Объясняя и принимая любой чужой поступок?
— Не нравится. Но это лучше, чем что-либо другое. На мой взгляд.
Ещё одна пауза. Долгая и мучительная.
— А ты сам... Ты сказал, что понимаешь её... Это значит, что и ты несёшь в своём сердце...
И не только в сердце, Мастер. Во всём теле. В каждом выдохе. В каждой слезинке. В каждой капельке пота на лбу... Серая тень Вуали застилает мой взор так часто и так подолгу, что я уже начинаю забывать, как мир выглядел изначально, когда мне ещё не приходилось бороться с самим собой. Но тебе это незачем знать, верно?
— Не принимай всерьёз всё, что я говорю! Я люблю пошутить, разве не видно?
— Любишь, — лёгкий кивок. — Только сейчас ты был совершенно серьёзен.
— Откуда такая уверенность?
— Когда ты шутишь, в твоих глазах появляется эдакое странное чувство... Нет, не азарт, но что-то очень похожее. Словно ты готовишься нырнуть или уже нырнул в горную реку, и, хоть и понимаешь: выплыть будет очень трудно, но твёрдо знаешь, что должен это сделать, чтобы кроме тебя в воду никому не пришлось нырять.
— Ну, ты и завернул... — уважительно цыкаю зубом. — Без бочонка эля не разберёшься!
— Так в чём же дело? — подмигивает Мастер. — Тут за углом есть одно чудное местечко, да и Эри, наверное, уже заняла столик.
— Нет, сегодня пить не буду. Не хочу.
— Тебя что-то тревожит?
— Как сказать...
— Как есть, так и скажи, — хороший совет, кстати. Мудрый.
— Я сделал много всего и теперь не знаю, что получится.
— Из чего конкретно? — Рогар мгновенно переходит на деловой тон.
— Видишь ли... Я закончил с принцем.
— Совсем? — нарочито округлённые глаза заставляют меня устало вздохнуть:
— Ну и кто из нас — шут?
— Прости, не удержался... Что ты имел в виду?
— Кружево Дэриена приведено в норму и может снова быть инициировано.
— Это... невозможно!
— Невозможно заставить солнце двигаться задом наперёд! Хотя... — начинаю в уме прикидывать варианты, и Мастер, видя на моём лице глубокомысленную мину, качает головой:
— Ладно, проверять не буду.
— И не надо... Лаймар обещался провести Инициацию, как полагается.
— Лаймар?
— Ну да. Вполне подходящий для этого маг. И инструкции у него есть.
— Какие инструкции?
— Из дневника его учителя.
— Лара?
— Лара, мура... Прекрати перебивать! У меня и так мысли путаются.
— Хорошо. Слушаю дальше, — соглашается Мастер, и делает это так быстро и охотно, что сразу понятно: своим любопытством он командовать не в состоянии. Впрочем, и правильно: на таком посту, да при такой жизни нужно быть любопытным. И даже очень нужно!
— Так вот, принц здоров полностью. За сим я прекращаю наше с ним общение.
— Хм... Что-то мне не нравится настроение, с которым ты это сказал, — замечает Рогар. — Есть какие-то неприятные подробности?
— Да нет... Просто... Я узнал, что из-за него погибла девушка.
— Из-за него?
— Ну... Формально — нет, а фактически... Да. Он мог предотвратить эту смерть. Если бы захотел.
— Если не секрет, кто эта...
— Некая Вийса.
— О! — Мастер нехорошо замолкает, и право удара получаю я:
— Это правда?
— Правда? О чём ты?
— Дэриен спал с ней, а потом бросил?
— М-м-м-м...
— Значит, правда. Собственно, у меня не было причин сомневаться, но...
— Кто тебе сказал?
— Милорд Ректор.
— А! — реплики Рогара становятся всё короче, и это начинает меня раздражать.
— Может, хватит?
— Что?
— Нечленораздельно мычать! Я могу продолжить и рассчитывать на внятную реакцию?
— Разумеется!
— Хорошо... По поводу Шэрола мы уже говорили. Остаётся Роллена.
— И что с ней?
— Она — стерва!
— Это для тебя открытие? — невинно приподнятая бровь.
— Это — НЕПРИЯТНОЕ открытие! Девица нуждается в строгом присмотре, иначе...
— Боишься, что она снова попытается отомстить?
— Не боюсь, знаю. Правда, легче обеспечить безопасность потенциальных жертв, чем справиться с самим источником угрозы... Ты можешь позаботиться о доме Агрио?
— Ага! О Шэроле, о графинях, о Мэвине, о принце... Я никого не забыл? — ехидничает Мастер.
— Вроде бы, нет.
— Вот что, парень! Я не могу ходить за тобой и подметать черепки разбитой посуды! У меня, знаешь ли, своих дел невпроворот.
— Позволь напомнить: если я являюсь твоей собственностью, то все мои трудности — твои трудности, — изображаю самую добрую улыбку, на которую способен. Правда, люди, когда её видят, считают, что я над ними издеваюсь.
— Ах, так? Значит, ты с самого начала... — Рогар начинает прозревать. Слишком поздно, дяденька, слишком поздно.
— Ну конечно! — я повис на его плече, доверчиво заглядывая в глаза. — Я же такой беспомощный... такой неумелый... такой глупый... Мне обязательно нужен хозяин, чтобы...
Мастер возмущённо меня стряхивает.
— Мерзавец...
— Это уже было! И совсем недавно!
— Гадёныш...
— Очень близко к истине!
— Какой расчётливый и холодный ум...
— Ты меня хвалишь? Я польщён!
Рогар некоторое время сражается с гневом. Точнее, выбирает между злостью и смехом. Кто одерживает победу? Конечно, второй из поединщиков: Мастер закидывает голову и оглушительно смеётся. А отсмеявшись, грозит мне пальцем:
— Ты за это дорого заплатишь!
— За что? — обиженно надуваю губы.
— Надо же... первый раз в жизни так попасться... Я-то думал, что... Хотя... Видел же, куда ввязываюсь. И прекрасно видел...
— Твоё решение?
— Я должен что-то решать? — искреннее удивление в серых глазах.
— А кто же? Я на себя такую ношу не взваливал.
— И поступал совершенно правильно! Итак, ты хочешь, чтобы я возился со всем этим молодняком?
