И Ксо выкатился из дома вслед за своим слугой, оставляя меня в состоянии растерянности, граничащей с потрясением. «Сёстры Неги», это надо же!
Одно из самых дорогих и редких вин Четырёх Шемов. Я бы даже сказал: почти бесценное, потому что одним из компонентов, непременно должных находиться в почве, на которой произрастает винная ягода, является зола, полученная от сжигания веток кустарника, дарующего «изумрудную росу». И веток непременно второго года произрастания. Можете себе представить, СКОЛЬКО стоят эти самые ветки, если за горсточку листьев платят изумрудом, размером с голубиное яйцо? И я не могу. Одно слово, бесценный напиток.
В отличие от своих тёзок, «изумрудная роса» не является ядовитой в полном смысле слова. То есть, употребление её в любых количествах не способно нанести вред физическому телу, и сей отрадный факт возносит ценность «росы» на недосягаемую высоту. Более того: листья изумрудно-сочной зелени обладают возможностью дарить человеку то, чем он, как правило, обделён. Ласковый покой души. Просветление разума при полном расслаблении его бренной оболочки и восстановлении сил. Любимое лекарское снадобье и — самое эффективное из существующих в природе. За початую бутылку «Сестёр Неги» можно получить беспрепятственный доступ в королевскую сокровищницу. Правда, ненадолго. Что ж, щедростью кузена можно восхититься: предоставить в моё распоряжение столь замечательное питьё... как-то не похоже на Ксо. Не в его стиле. Правда, есть одно объяснение столь странному поступку: Ксаррон посчитал, что я совсем плох и нуждаюсь в утешении. Хотя бы вином. Спасибо, конечно, за заботу, но, право... не стоит. Не буду пользоваться добротой «милорда Ректора». Не сегодня. Лучше поднимусь в его кабинет и стяну какую-нибудь книжку... Почитать.
Так я и поступил, благо закрывать двери на замки не практикуется в тех Домах, чьи обитатели не знают границ и пределов.
Выбрать было трудновато, но в отчёты и донесения я не стал и заглядывать: от них так разило магией, что одного моего чиха вполне хватило бы для нанесения непоправимого урона. А вот практические пособия... Совсем другое дело!
Позаимствовав на кухне корзинку с яблоками, я устроился на ворсистом ковре, покрывающем давно облюбованные мной ступеньки, и приступил к изучению скромного труда с многообещающим названием: «Сохранение без ущерба для Сути». Посвящена сия книга была способам содержания пленников как в военное, так и в мирное время. Интересно, не так ли? Если не принимать близко к сердцу и не живописать в воображении. Большую часть гравюр я пролистнул, ввиду их полнейшей несовместимости с процессом принятия пищи, остановившись на более-менее незатейливых предложениях неизвестного автора. Например, на усекновении конечностей.
Весьма интересный предмет, надо заметить. Техника отделения частей тела не абы как, а исключительно в суставных областях, повергла меня в трепет. Это же надо, сколько всего требуется учесть и выполнить, чтобы объект применения указанных методов влияния не истёк кровью и сохранил возможность на возвращение к прежнему виду! И суставную сумку разбирать нужно тщательно и аккуратно, и связки не дай бог перепутать потом местами, а уж способы перетяжки кровеносных сосудов и вовсе оказались чем-то волшебно-сложным. М-да, познавательная книжица... Особенно мне, чьи практические навыки по «усекновению» основываются преимущественно на опыте жестокого обращения с жареным курёнком.
Сколько же всего полезного есть в этом мире, о чём я совершенно не имею представления! Даже становится как-то не по себе от собственной ограниченности... Правда, чтобы изучить всё, достойное изучения, не хватит никакой жизни — ни длинной, ни вечной. Длинной — потому, что она всё равно закончится, а вечной — потому, что с течением времени пропадает тяга к познанию нового. Нет, сам не проверял. Рассказывали. Кто? Знающие люди. То есть, не люди, а... Да какая разница? Хоть раз можете поверить на слово? Не можете? Правильно. Значит, чему-то уже научились. И всё же, всё же, всё же... Верьте! Это не просто полезно, это необходимо. Для того чтобы ваша душа не решила однажды вас покинуть без объяснения причин.
От равно увлекательных и полезных занятий — чтения и поглощения яблок меня отвлекла необходимость подкинуть дров в камин холла, чем я и занялся, изъяв пару поленьев с верха внушительной горки. На моё счастье, поленницу складывал кто-то, хорошо знакомый с тем, что бывает, когда не обращаешь внимания на детали: дровяной домик пошатнулся, но не рассыпался, внушая надежду на дальнейшую устойчивость к моим поползновениям. Я поворошил угли, чтобы огонь быстрее и надёжнее обнял сухое дерево, и уже собрался вернуться на лестницу, но услышал звяканье дверного кольца. Кто бы это мог быть? Ксо вернулся с приёма? Слишком рано: время хоть и летело вскачь (за такой-то захватывающей книгой!), но по моим расчётам, празднество во дворце только-только подходило к своему пику, а кузен никогда не упускает возможности повеселиться, мимоходом пополняя свою коллекцию сведений про всё и вся. Странно. Ладно, пойду хоть спрошу, что за гость пожаловал. Вдруг это важно?
Честно говоря, первым желанием было: захлопнуть дверь сразу же, как в нешироком просвете между створками появилась мордашка, обрамлённая серебристыми локонами. Но поскольку удручающе маленькая скорость принятия решений занимает в шеренге моих «достоинств» одно из самых первых мест, воплотить упомянутую задумку в жизнь не удалось. Пришлось впустить эльфа и поинтересоваться:
— Чем скромный дом Ректора Академии обязан честью принимать под своей крышей столь выдающуюся персону?
Мэй посмотрел на меня примерно так же, как смотрят на близких друзей, когда те вдруг начинают придуриваться. То есть, нарочито укоризненно:
— Ты снова начинаешь?
— Снова? — и в самом деле не понимаю, чем вызван предназначающийся мне укор.
— Мы же договорились!
— До чего?
— Всё начать сначала!
— Ты хочешь именно этого? — не знаю, в каком ключе воспринимается мой вопрос, но сам вкладываю в него смысл очень и очень глубокий.
— Да!
— Что ж, тогда... — грозно суживаю глаза. — Полагаю, тебе лучше удалиться, и немедленно.
— Почему? — растерянно-лиловое серебро взгляда.
— Потому что мои предыдущие взаимоотношения с листоухим народом завершились на очень печальной ноте, и, не желая причинять тебе вред, прошу: уйди.
— Какой вред?!
— Например, — к слову вспомнились только что прочитанные страницы, — усекновение... ушей.
— Т-ты... Что с тобой? — надо отдать должное моему дару убеждения: Мэй попятился назад. Впрочем, сообразив, что поступает как маленький испуганный ребёнок, вовремя опомнился и спросил, стараясь придать голосу твёрдость: — Объясни, о чём идёт речь!
— Ох... — тяжело вздыхаю. — Проехали. Зачем ты припёрся на сей раз?
— Я не «припёрся», я пришёл! — ну вот, теперь он обиженно дуется. — Я хотел увидеться с тобой перед отъездом.
— А чего со мной видеться? Я что, твоя подружка?
