– Вообще-то, это мои, – сказал Джонас.
На вид всё бельё выглядело примерно одинаково.
Томас улыбнулся.
– И вообще, мне на самом деле повезло, потому что дома меня ждут друзья, а здесь у меня есть вы. Пожар – это ужасно, но он научил меня тому, что действительно важно.
Коннор обратился к нему от всего патруля:
– Если тебе что-то нужно, только скажи, хорошо? Ты один из нас, и мы держимся вместе.
Он вытянул перед собой руку. Все сложили поверх неё ладони.
– Прямой нас путь ведёт! – сказал Коннор.
– Синие, вперёд! – ответили ему хором остальные.
16
Поворот
ГРЕБЛЯ КАЗАЛАСЬ ЧЕМ-ТО ЭЛЕМЕНТАРНЫМ, пока ты не садился в каноэ.
Всего несколько минут назад, на берегу, Арло был уверен, что они с Индрой усвоили всё необходимое. Он знал, как держать весло и как в начале движения ставить его вертикально по отношению к воде. Они тренировались ритмично грести и менять стороны одновременно.
Но настоящее испытание их ждало на воде.
Уже просто взобраться в каноэ оказалось неожиданно сложно. Стоя по колено в ледяном озере, Арло крепко держал лодку за корму, пока Индра медленно ползла к носу и вставала на колени на алюминиевом дне. Им не разрешалось пользоваться сиденьями – взмахи из позы стоя на коленях были сильнее и так было меньше шансов, что каноэ перевернётся.
Настал черед Арло. Теперь каноэ никто не держал, и оно дико закачалось.
– Осторожно! – закричала Индра, что тоже ничем не помогло.
Спасательный жилет добавлял неуклюжести, и когда Арло наклонился, жилет поднялся до ушей, царапая кожу. От жилета пахло водорослями и солнцезащитным кремом. Арло постарался перенести свой вес в лодку как можно более плавно, но вода всё равно плеснула через край.
Он дополз до своего места, сел на мокрые кроссовки и оттолкнулся веслом от берега. Начало положено – они поплыли.
Их каноэ стало шестым из десяти. Томас и Ву были уже далеко впереди. Казалось, они едва шевелят вёслами, но их лодка беззвучно неслась вперёд по прямой.
Чего нельзя было сказать об Арло и Индре. Каждый гребок уводил их то вправо, то влево, за этим следовали попытки выровняться, и в конце концов они обнаружили себя лицом к пристани, то есть развёрнутыми в противоположную сторону.
– Финч! Джонс! – закричала их инструктор, Трикси. На голове у неё были хвостики по бокам и мегафон в руке. – Используйте крючковые гребки!
Арло помнил, что это такое: весло движется вдоль корпуса лодки, а под конец идёт по дуге, будто рисует крючок. Он думал, что именно так и грёб всё это время, но теперь удвоил усилия и стал опускать весло глубже.
Но они не поворачивались. Только всё быстрее плыли в противоположном направлении.
Затем он понял, в чём была проблема: Индра выполняла те же самые гребки на носу.
– Она говорила это мне! – закричал Арло. – Крючковые гребки выполняет тот, кто сидит на корме!
– А мне тогда что делать?
– Ничего не делай. Дай я всё исправлю.
Индра, не скрывая раздражения, опустила своё весло на край каноэ. Арло знал, что ей хотелось всё контролировать, но лодкой управлял по большей части тот, кто сидел на корме. Это было одно из первых правил, которые им разъяснила Трикси полчаса назад, когда они ещё думали, что освоили греблю.
Арло продолжал грести, периодически меняя стороны. Каноэ почти не двигалось. Они будто плыли по карамельному сиропу. Да ещё песок со дна лодки больно впивался в колени.
С каждым взмахом он всё сильнее задавался вопросом о целесообразности гребли на каноэ. Ему было совершенно очевидно, что это занятие придумали, чтобы расстраивать и унижать незадачливых гребцов.
«Кому вообще нужно плыть куда-то на каноэ? Шлюпки намного лучше! У них вёсла закреплены. Готов спорить, за каноэ даже не дают нашивку, потому что тут и учиться нечему. Ты просто…»
– Стой! – закричала Индра.
Арло поднял глаза и увидел, что они направлялись прямиком в заросли тростника на краю озера. Воздух там жужжал от мушек и мотыльков. На воде плавала маслянистая пена.
Им нужно было остановиться, но как? В каноэ не предусмотрен тормоз.
Индра посмотрела назад.
– Нам нужно делать дуговые гребки, чтобы повернуть.
– Нас им ещё не учили.
– Они есть в Полевой книжке. Ты греби по часовой стрелке. Я – против.
И она широко взмахнула веслом по поверхности воды. Арло повторил за ней и с облегчением отметил, что каноэ начало поворачивать. Но они продолжали плыть к камышам, и Арло не знал, в чём было дело: в силе инерции или их гнал ветер.
– Почему это так сложно? – спросил он.
– Не знаю, – отозвалась Индра. – Мы всё делаем правильно.
Это вряд ли. Ни одна другая пара не испытывала подобных трудностей. Даже Фархад со своим товарищем по патрулю из Общества Шайенна нашли ритм. Слепой рейнджер с широченной улыбкой на лице сидел на носу и уверенно грёб.
Несмотря на всех их старания, Арло и Индру занесло прямо в болотистые заросли. По лодке запрыгали кузнечики, со звоном отталкиваясь от алюминиевого каркаса. Арло попытался их разогнать, но тщетно.
Затем он посмотрел вперёд и увидел Индру. И не сдержал смеха.
– Что?! – повернулась она к нему.
Белый рогозовый пух облепил ей волосы, сделав её похожей на добрую бабушку. Или миссис Санта-Клаус.
– Что смешного?!
Арло жестом показал, будто что-то снимает с волос. Индра повторила за ним и отщипнула клочок пуха, который унесло ветром. Она решила, что на этом всё.
Арло стало ещё смешнее. Индра рассердилась ещё сильнее.
– Это не смешно! Мы провалим греблю на каноэ!
– Сейчас не тест, – напомнил он. – Нас никто не оценивает.
– Ещё как оценивают! Они просто нам не говорят.
Внезапно Арло стал лучше понимать Индру. В школе её никогда особенно не волновали контрольные и оценки за домашние задания. Пятёрки и четвёрки в её дневнике разбавляли редкие тройки. На физкультуре она тоже не блистала. Но во всём, что касалось рейнджеров, она была одержима желанием быть первой. Она знала наизусть чуть ли не всю Полевую книжку и практиковалась завязывать узлы вслепую. Ву называл её «суперрейнджером», и это было в точку.
Арло задумался, был ли связан выборочный соревновательный дух Индры с её старшей сестрой, которая не только три раза подряд выходила на национальный чемпионат по фехтованию, но и была одной из лучших кларнетистов среди школьников страны. Индра быстро бросила фехтование, и хотя играла на пианино, её нельзя было назвать гениальным музыкантом.
