Велосипедное колесо замедлилось и остановилось. Одно из чёрных перьев оторвалось и по спирали медленно опустилось к земле.
Арло наклонился, чтобы подобрать его. И вдруг заметил нечто странное.
Перо парило.
Лёгкий порыв воздуха неторопливо поворачивал его в воздухе в паре дюймов от земли. Арло ощутил кончиками пальцев едва заметное дуновение.
Наверняка это была Большая Бризи.
– Привет? – сказал Арло. – Ты здесь?
В ответ перо медленно поднялось на один уровень с его лицом и закачалось вперёд-назад.
«Она протягивает его мне», – догадался Арло и, вытянув руку, взял перо.
Остальные перья на колесе завертелись. Крышечки зазвенели. Металлическое колесо закрутилось, постепенно наращивая скорость.
Большая Бризи наконец-то приняла подношение Арло, но рядом не было никого, кто бы мог это увидеть.
– Почему ты не сделала этого раньше? – спросил он воздух.
Ветер дунул прямо в лицо Арло, взлохматив ему волосы, будто расчёска из шёпота и солнечного света. Он улыбнулся.
Колесо раскручивалось всё быстрее. Сосновые иглы и комочки земли разметало в стороны. Даже стоящее в отдалении всклокоченное дерево принялось кланяться.
Арло представлял Бризи размером с человека, но она явно была намного больше. А может, он вообще зря о ней так думал? Дарнелл сказал, что «они скорее глаголы, чем существительные». У глаголов не бывает размеров. Они есть сила. Энергия. Мощь.
«Насколько сильна Бризи?» – подумал Арло.
Ветер всё не утихал. Колесо раскручивалось всё быстрее, пока с него не сорвало все перья. Они разлетелись по долине.
Арло инстинктивно присел и съёжился. Ему не хотелось, чтобы его снесло за край обрыва.
Колесо вращалось уже так быстро, что по его гвоздю-стержню побежали искры. Послышался нарастающий гул, как от чайника со свистком.
Почувствовав, как его подошвы заскользили по земле, Арло схватился за столб и зажмурился от врезающихся в него камушков. Уши заболели.
Одна за другой нитки, на которых были привязаны крышечки, лопнули, и их на огромной скорости унесло прочь. Арло обхватил столб второй рукой, не отрывая взгляда от вращающегося над ним колеса. Сейчас он уже больше напоминал диск со смазанным краем. Сколько ещё продержится ржавый гвоздь?
Арло стало трудно дышать. Воздух будто выдавило из лёгких. Гул от колеса становился всё пронзительнее, и Арло на последнем издыхании крикнул:
– СТОЙ!
Ветер послушался. Воздух застыл, и стало пугающе тихо.
Колесо продолжало вращаться, но уже само по себе.
Выпрямившись, Арло перевёл дух. В ушах звенело. Глаза щипало.
Внезапно ему в грудь ударил мощный порыв ветра.
Арло отбросило назад. Он потянулся к столбу, но не сумел до него достать.
Закричав, он опустил глаза и увидел край обрыва. Ветер поднимал его в небо. Всё выше. И выше.
Он лихорадочно заработал руками, пытаясь «плыть против течения». Он изворачивался. Боролся. Но оттолкнуться было не от чего. Это был просто воздух. Просто ветер. Он не мог высвободиться из его захвата.
Его перевернуло лицом вниз. Он летел в сотнях футов над долиной и видел макушки деревьев, реки и крышу Базы. Будь это контролируемое парение, например на парашюте или планере, то Арло бы наслаждался чудесными видами. Но он был беспомощен, ничем не лучше лепестков Джули, подхваченных вихрем.
«Бризи хочет меня убить, – догадался Арло. – Она бросит меня или размажет о скалы».
Арло увидел людей на тропе. Рейнджеров. Дарнелл и другие из его класса успели дойти почти до Природного центра. Арло хотел до них докричаться, но смог прохрипеть лишь жалкое:
– Помогите…
Никто его не услышал. Никто не поднял головы.
Арло понимал, что наверняка должен привлечь чьё-то внимание. Силой воли он свёл дрожащие пальцы вместе и стал выжидать. Он пролетел над пустой парковкой. Над болотом. Над пристанью. Он заметил спасателя и несколько каноэ в озере.
Это был его шанс.
Он согнул руку в локте и запустил в сторону лодок светощелчок. Но тот пронёсся над головами ребят, неразличимый на фоне ясного неба.
Ветер опустил его почти к самой воде.
«Она хочет меня утопить, – подумал он. – Погрузит меня в воду и не даст вынырнуть».
Впереди показался каменный шпиль. Ещё в автобусе он услышал, как кто-то из рейнджеров назвал этот островок Кулаком гиганта. Арло несло прямо к нему. Его размажет о костяшки скалистых пальцев.
И тут ветер его отпустил.
Арло плюхнулся под углом в воду, как сорвавшийся воднолыжник.
Удар оглушил его. Не уверенный, в какой стороне верх, он забил руками и ногами и слегка нахлебался озёрной воды. Одежда и обувь тянули на дно. От ледяной воды перехватило дыхание.
Но Арло был жив. Он вынырнул. Над ним, залитый солнцем, нависал Кулак гиганта.
Арло поплыл к нему.
20
Кулак гиганта
РУКИ АРЛО СКОЛЬЗИЛИ ПО КАМНЯМ, ему всё никак не удавалось уцепиться и вытянуть себя из воды. Пальцы побелели, и кожа на них сморщилась. Мокрый мох не давал устойчиво опереться ногами. Взобраться не получалось.
Отплыв вправо, он нашёл небольшую трещину. Сунув в неё ногу, он смог слегка приподняться и ухватиться сначала одной рукой за выступ, затем другой. Дюйм за мучительным дюймом он вытягивал себя из озера, борясь с тяжестью мокрой одежды. И наконец, терпя боль в натруженных мышцах, он залез на каменную плиту, упал на спину и, задыхаясь, уставился в белое небо.
Островок не зря прозвали Кулаком гиганта. Образующие его обломки каменных глыб действительно были похожи на сжатые пальцы, держащие невидимый факел. Арло лежал на скошенной части «ладони», единственной более-менее горизонтальной поверхности. К несчастью, она смотрела в противоположную сторону от лагеря. Если кто-то заметил его полёт – если кто-то шёл ему на помощь, – он об этом не узнает.
Арло был предоставлен сам себе.
Он сел и прикинул расстояние до берега. Выходило где-то раз в десять больше той дистанции, что он проплыл во время теста, но, если сначала передохнуть, у него должно было получиться.
Вот только ожидание таило в себе иную опасность.
Его начала бить дрожь. Даже летом в горах по ночам холодно. Он хотел стянуть с себя мокрую рубашку, но затем вспомнил статью из Полевой книжки про гипотермию. «Холод убивает людей намного чаще, чем медведи. Гипотермия путает восприятие. Человек думает, что, сняв одежду, он согреется. Поэтому замерших до смерти часто находят в одном нижнем белье».
Поэтому он решил оставить рубашку. До темноты было ещё несколько часов. Одежда успеет просохнуть. Если он умрёт, то точно не в одних трусах.
