И за то спасибо Господу, что успел еще Глеб увидеть вожделенное.
Увидеть, как упал Кащей Бессмертный.
Упал – и больше не поднялся.
И не один только он. Поднятые Десницей Чернобога мертвецы тоже повалились, как кули с мукой. Все разом, единовременно.
Как будто и впрямь подох Кащей Бессмертный.
Только вот… жил он все еще. Лежал без движения, не шевелил ни рукой, ни ногой, не моргал даже – однако не умирал. Рыдающий Иван сомкнул вежды мертвому брату и от души пнул Кащея.
Дал выход накопившемуся.
Кащей даже не дрогнул. Только чуть скосил взгляд, разомкнул пергаментные губы и молвил:
– Значит, этим миром все-таки будут править люди. И никого, кроме них. Что ж, я хотя бы попытался.
– Да сдохни ты уже, нечисть поганая!!! – проревел Иван, отрубая ему голову.
Та вспыхнула и развалилась. Но из шеи тут же полезла новая, точно такая. Медленней, чем прежде, при целой игле, но все же полезла – и через полминуты стала точно как прежде.
– А вот этого не обещаю, – произнес Кащей уже в спину Ивану и… улыбнулся. В его глазах отразилось живое чувство, а губы изогнулись.
Чуть-чуть, еле заметно – но изогнулись.
Иван, впрочем, того не увидел. Оставив тело Глеба и упорно не подыхающего Кащея, не обращая внимания на все еще тлеющую битву, уселся он подле Синеглазки. Та раскинулась на грязной земле и все еще дышала, все еще смотрела в небо, но взгляд ее быстро тускнел.
Заливаясь слезами, Иван положил ее голову себе на колени. Синеглазка стиснула его ладонь слабеющей рукой и прошептала:
– Прощай… суженый мой…
– Прощай… – чуть слышно ответил княжич, касаясь ее губ в последнем поцелуе.
А тут и солнце закатилось. Скрылся за небоземом последний краешек – и словно знаком это стало для всех. Увяло побоище, иссякли у всех силы. Перестали жить бессчетные навьи, лежал мертвей мертвого Кащей Бессмертный – и кончилась на том страшная битва.
Глава 47
Поле было устлано мертвыми телами. Русские и татаровья лежали вперемешку – порубленные, посеченные. Над трупами кружило воронье и последние жлезнокоготные коршуны.
Вживе остались немногие. По несколько легионов стояло сегодня с той и другой стороны – и едва ли десятая часть уцелела, вышла из боя невредима.
Страшной ценой досталась русичам эта победа. Истреблены оказались почти все, чуть не подчистую. Тиборское княжество дотла сожжено. Не един князь сегодня в сыру землю лег, не един боярин.
А о простых воях и говорить нечего.
И все же – победа. Все же сражен Кащей. Недооценил царь нежити Русь, обломал о нее зубы. Не править ему всем миром, не ходить по людским землям с огнем и мечом.
Теперь Кащеевы нелюди беспорядочно отступали, спасались. Они перестали быть войском, перестали быть едины. Не стало у них больше царя, да и большинство воевод полегло. Не выжил ни хан Калин, ни каган Тугарин, ни вожак Репрев, ни Соловей по кличке Разбойник.
Погибли и чудовища страшные, и чародеи могучие. Не стало колдуна Джуды и Яги Ягишны. Пали чудовищный Кобалог и несущий гибель Змей Горыныч.
Дивии застыли там, где стояли. Кто с рукой поднятой, кто с ногой. Они не попадали замертво, как оживленные Кащеем навьи, но двигаться больше не двигались. Исчезли приказы, посылаемые бессмертным владыкой, а никому иному дивии не подчинялись, да и по собственной воле ничего не делали.
Больше всего сбереглось татаровьев – да их и было больше всего. Горсточка людоящеров тоже уцелела, ушла на восход, обратно в Кащеево царство. Сам-с-Ноготь и его карлы бросили боевые махины и бежали под землю.
Псоглавцев добили. Самоядь перерезали. Караконджалов и шуликунов разогнали – и никто не ведал, куда подевалась эта нечисть. Провалившихся во рвы дивиев засыпали землей, похоронили заживо.
Последние хазары сегодня легли в землю. Не стало больше такого народа на свете.
Несколько мелких свор и отдельных воев все еще бродили по полю, все еще вели заведомо проигранные бои. Другие спасали под покровом ночи раненых и тела вожаков. Несколько ящеров-дружинников уволокли истерзанный труп Тугарина – и никто им в том не препятствовал. Не до того было.
Охранять князь Всеволод велел только Кащея. Целое оцепление вокруг выставил, пуще глаза наказал стеречь. А то ведь и впрямь жив еще, собака. Беда будет, коли утащат.
Кащей Бессмертный и в бессильном состоянии зла немало принести способен.
Печаль и тоска обволокли окрестности Костромы. Объединенное русское войско тоже быстро распадалось, разваливалось на части. Все спешили поскорее покинуть это усеянное костями поле.
Первыми ушли морские богатыри – едва убедившись, что битва окончена. Посланцы Морского Царя явились уже ближе к концу и не такой уж большой вклад внесли в победу – но все же тоже пригодились, тоже помогли. В благодарность их угощали хлебом – кто-то вспомнил, что рыболюдам он особо лаком, редко достается испробовать.
Те и впрямь не отказались – тоже устали ведь, проголодались. Но ели наспех, а потом сразу отступили, спустились в воды Итиля. Последний еще поклонился напоследок воеводе Дунаю и молвил:
– Прощевайте, сухие. Боле не увидимся.
– Может, на краду хоть останетесь? – спросил старик. – Тоже и ваши ведь полегли.
– Наших мы в иле похороним, – ответил морской богатырь. – Тяжек воздух нам земли.
И впрямь – раздувались жабры рыболюда, а рот раскрывался сам собою, даже когда молчал. Видно было, что худо ему, что нужно поскорее уйти в глубины.
Прочие все же задержались, переночевали, поснедали. За день целый утомились же, да и во рту росинки маковой не было.
Но едва заалел рассвет – стали собираться. Уходили восвояси булгары и башкиры, возвращались домой новгородские ушкуйники и ливонские витязи.
Только урманские йомсвикинги никуда не пошли. Эти полегли до последнего человека. Здесь навсегда окончилась их история.
Князья русские тоже пока не уходили, выжидали. Они снова глядели друг на друга с подозрением. Исчез общий враг, уничтожена Кащеева орда – и ничто их больше не объединяет. Снова каждый о личных выгодах стал думать втихомолку.
То же Тиборское княжество – пустое ведь теперь. Ничейное. Хоть и выпотрошил его Кащей, хоть и вымел все метелочкой – да сама-то земля никуда не делась. Да и городов с весями хоть щепотки две – да осталось.
И само Кащеево Царство теперь тоже легкая добыча, конечно. Его б тоже неплохо к рукам прибрать. Но с ним потяжелей будет – далеко уж очень, да все через топи, через чащобы. А нелюди там все еще остались, да и нечистая сила водится по-прежнему.
При том, что дружины княжеские обескровлены до изнемоги. Кто четверть прежней силы сберег – тот счастливчиком себя почитай. Большинство и того не имеет.
