Дуглас Берджесс Младший, писатель, историк и преподаватель, в книге «Пиратский договор» (The Pirates’ Pact) выдвинул толковую версию, которая допускала, что, несмотря на войну между британскими губернаторами американских колоний и «врагами человечества», в действительности между пиратами и последними существовал тайный сговор
{51}. После гибели Черной Бороды в бою в его каюте были найдены многочисленные письма, среди которых нашлись бумаги с печатью его светлости, губернатора Северной Каролины сэра Идена. Эта переписка указывает на то, что между королевскими офицерами и по крайней мере одним из самых печально известных пиратов постоянно заключались сделки. Черная Борода был для общества врагом номер один, однако вел постоянную переписку с губернатором колонии (который вскоре задумает свергнуть короля). Филипп Госсе в книге «Кто есть кто среди пиратов» даже ссылается на свидетельства о том, что тот же губернатор Иден был почетным гостем на одной из многих свадеб Черной Бороды
{52}. Две стороны, которые, как считалось, противостояли друг другу, не только предоставляли друг другу защиту и заключали незаконные сделки, они создавали глубокие, имеющие ясную цель отношения друг с другом. По мере того как истории раскручивались, росла значимость; роль, которую пираты играли в жизни колониальных губернаторов, заключалась в уходе от налогов, тайной торговле и становлении экономической независимости от британского правительства. Понимаете, в некотором смысле губернаторы американских колоний хотели тех же свобод, которые пираты вырвали для себя, и, хотя и скрыто, применяли некоторые из их методов, о которых узнавали из пиратских баек.
Знаменитый киношный пират капитан Джек Воробей однажды сказал: «Вы всегда можете довериться тому, кому доверять нельзя, потому что вы всегда будете помнить, что он ненадежен. А вот надежным и заслуживающим доверия доверять никак нельзя». И это ироническое замечание кажется вполне пригодным для обобщения и неожиданного откровения, которое показывает, что американская независимость отчасти выросла из пиратской независимости.
Во время Золотого века между официальными врагами существовали тайные отношения, которые окончательно запутывали вопрос, кто на чьей стороне и кто, в конце концов, на «правильной стороне». В историях с двойным дном обе стороны позволяли общественности принимать за чистую монету широко распространенные байки о том, что кровожадные пираты одерживают победу над королевским флотом его величества более искусным маневрированием и грабежами захватывают испанское золото. Но за кулисами стояли игроки, которые писали альтернативные сценарии. Некоторые губернаторы помогали пиратам избежать законного наказания, закрывая глаза и порой обеспечивая совершенно неожиданное помилование; в ответ пираты делились с ними награбленным и при необходимости защищали. Идеи пиратов смогли просочиться в кабинеты власти и были вписаны в историю, потому что пиратские капитаны договорились с высокими чинами, хотя те и представляли вражескую сторону. Британцы у себя в метрополии, по словам Берджесса, «не сумели принять в расчет чрезвычайную привлекательность колониальной антимодели: пиратство – не преступление, а законная оккупация; пираты – не “враги человечества”, а уважаемые члены общества, действующие компетентно и при мощном губернаторском покровительстве», а вот губернаторы американских колоний приняли эту идею
{53}.
После более чем векового колониального правления в Америке ощущение мятежа буквально наполняло воздух. Губернаторы начинали открыто выражать свое недовольство, и до войны с Британией, приведшей к независимости Соединенных Штатов, оставалось всего несколько десятилетий. Эти губернаторы, нескольких из них потом назовут отцами-основателями Соединенных Штатов, нуждались в помощи бунтовщиков, которые не были верны короне и могли хранить секрет, – им нужно было не что иное, как народное ополчение. Но где же можно было найти хорошо вооруженных людей, которые смогли бы принять участие в первых закулисных маневрах, предпринимаемых против британцев?
Будущие отцы-основатели, которые владели плантациями на Карибских островах и нацеливались на высшую власть, не преминули обратить внимание на успехи, которых достигло пиратское сообщество, – как в финансовом, так и в социальном плане. Они стали свидетелями того, как прямо у них под носом, в Нассау, поднимается протодемократическая Республика пиратов, и, конечно, извлекли из этого определенные уроки. Они понимали, почему этот оплот пиратов получил такую широкую поддержку и завоевал сердца простых людей, но они также понимали, почему и где республика провалилась.
Они приспособили власть и силу пиратских методов и эффектные байки для упрочения решающего момента в истории Америки XVIII века, чтобы загнать Британию в еще более тесный угол в ходе бурных преобразований и вскоре возвестить о наступлении новой эпохи независимости.
Было бы наивно проводить параллель между вдохновляющими пиратскими тактиками и американской независимостью, но столь же наивно было бы полагать, что взаимодействие губернаторов с пиратами не оказывало на эти процессы влияния.
В совершенно блестящем подкасте «История пиратов» (Pirate History Podcast), который я рекомендую вам послушать, его ведущий, историк Мэтт Альберс, объясняет свою позицию относительно родословной, восходящей от пиратов к отцам-основателям: он говорит о той роли, которую они сыграли в уходе от налогов и полной экономической независимости Нового Света от метрополии, и о той возрастающей угрозе, которую они представляли своим новым порядком. Альберс убедительно показывает, насколько сильной стала история пиратского мятежа и насколько далеко распространилось ее влияние:
Дерево американской республиканской демократии корнями уходит в пиратство Вест-Индии. Карибские пираты XVII и XVIII веков практиковали самую жесткую и самую чистую форму демократического самоуправления, которая давала каждому члену команды голос и право голосования, независимо от расы, религии, пола или сексуальной ориентации. Эти объявленные вне закона люди, выброшенные из приличного общества старой Европы, вынуждены были смотреть на мир плюралистическими демократическими глазами, и это вылилось в век революционного насилия, которое затем потрясло основы империи и кульминацией которого стала эпоха революций
{54}.
Как всегда излишне скромный, Альберс приписывает основные заслуги своим источникам, но его глубокий анализ материала является как развлекательным, так и познавательным. За дополнительными свидетельствами по этой теме он направил меня к уже упоминавшемуся Дугласу Берджессу.
Берджесс дает глубокую оценку связям пиратов с колониальными губернаторами. Некоторые из них позже станут отцами-основателями, и эта оценка показывает, что взаимовлияние очевидно, даже несмотря на то, что принятие Декларации независимости займет еще пятьдесят лет:
