Помолчав, дядя Барнабас сдался.
– Ладно. Только побыстрее.
– Но… – неуверенно заговорила Нелл, глядя то на меня, то на него.
Но дядя Барнабас достал из кармана мятую бумажку и протянул мне.
Я знал, что Нелл стоит у двери и смотрит, как я бегу через дорогу. Внутри у меня все еще бурлила, закручиваясь вихрями, энергия Аластора. Я примчался в кафе и ворвался внутрь, едва не стукнув хозяйку дверью.
– Ах, боже мой! – воскликнула она. Выглядела она как бабуля из сказок, вся из нежности и седины.
– Можно воспользоваться вашим телефоном? Всего на секундочку! – выпалил я.
– Конечно, дорогой. Телефон на стойке, – сказала она, указывая, куда идти. – Мы скоро закрываемся, но ты обращайся, если что-нибудь понадобится.
Телефон выглядел так, будто попал сюда прямо из 1950-х. Я положил бумажку с номерами на стойку и разгладил ее. Номеров было всего три, и когда я дошел до последнего, то замер, как громом пораженный. Это же… Это…
Нет, это не номер маминого мобильного. Ее телефон заканчивался на пятерку, а этот – на двойку. Но он был очень похож, почти совпадал. Мне стало не по себе.
– Ну, ладно, – сказал я, набирая первый номер. Оставил сообщение секретарю, чтобы она подтвердила визит в Дом семи ужасов. Следующий звонок: женщина в ответ начала восторженно тараторить, что ждет не дождется, и ужасно любит дома с привидениями, и…
– Отлично, до встречи, пока! – и я повесил трубку. Я оглянулся: хозяйка кафе всё еще была занята уборкой. Я набрал третий и последний номер и сел у витрины, разглядывая морковный пирог.
– Алло?
Это… Это был мамин голос!
Черт! Черт, вот же гадство, черт, черт! – я перепутал последнюю цифру.
Я поперхнулся и сжал трубку так сильно, что пластик треснул. Чуть-чуть разжав руку, я тихо выдохнул, и попытался положить трубку. И тут мне показалось, что я услышал:
– Проспер?..
О, нет!
«Молодец, слизняк! – раздраженно заметил Аластор. – Ты все-таки это сделал!»
Я побежал к двери и тут понял, что не позвонил в третье агентство. Взяв себя в руки и сосредоточившись, я набрал правильный номер, но от напряжения вспотел, и голова у меня разболелась. Дама, с которой я разговаривал, весело подтвердила, что придет вместе с группой.
Моя рубашка промокла от пота, живот скрутило.
«Я все запорол», – думал я, кладя трубку. Нет. Нет, все нормально, я же не разоблачил себя умышленно. Я ведь не сказал, что это я. Наверное, мама подумала, что кто-то ошибся номером.
Хозяйка «Колдовского отвара» даже не взглянула на меня, когда я поблагодарил ее и вышел. Нормально дышать я смог, только когда подошел к Дому семи ужасов.
Остановившись под эмблемой Дома, которую мы с Мисси повесили, я почувствовал гордость. Из чердачного окна раздался голос Нелл:
– Всё в порядке?
– Да, всё хорошо, – прокричал я.
И это было правдой. Маленький кусочек в огромном пазле жизни – но я наконец почувствовал, что хотя бы попытался отблагодарить Нелл и дядю Барнабаса за их помощь. Влияние Аластора ослабло. На меня навалилась такая тяжесть, что на крыльцо я поднимался, едва переставляя ноги. Я сел на ступеньку и попытался перевести дух. И подумал о том, как просто было всё еще совсем недавно. Как хорошо.
Родители управляли фондом «От сердца к сердцу» и возглавляли еще с десяток благотворительных организаций, стараясь поровну распределять между ними время и силы. Как здорово было вести жизнь, полную удачи, денег и сил, и делиться этим с другими. Я мог бы делать больше. Мог бы стать лучше. Я сидел на крыльце, смотрел, как солнце садится и восходит луна, и почти понял, зачем Онор Реддинг заключил контракт. Он надеялся сделать жизнь лучше и помочь своей семье.
Глава 21
Тьма и ужас
В эту ночь мальчик заснул гораздо быстрее, чем в прошлую. Аластора ужасно раздражала необходимость снова притворяться. Ну, да ладно. По правде говоря, это было довольно весело. Смешно было видеть выражение лица маленькой ведьмы, когда она повторяла свое карманное заклинание, «связывая» его, и чувствовать самодовольную радость мальчишки. Во имя всех королевств, люди действительно самые глупые создания на свете!
Неудивительно, что великие предки Аластора догадались перетаскивать их никчемные души в Нижний мир и нагружать работой, соответственно размеру их мозга. У мальчика в голове было так пусто, что Аластор слышал эхо собственных мыслей.
Он откинул одеяло, заставил мальчика встать и вышел в холл. Дел было много, а времени не очень.
Найтлок ждал его снаружи, у окна. Он пыхтел от нетерпения, так, что стекло запотело от его дыхания. Едва увидев Аластора, хоб оскалился и стал скрести по стеклу, как будто демон мог его не заметить.
– Мой господин и повелитель! – Найтлок с трудом балансировал на верхней перекладине лестницы, но все же рискнул поднять руку, чтобы поковырять в ухе. Аластор решил не упустить возможности и щелкнул гоблина между глаз.
Падая вниз, хоб вскрикнул от неожиданности, но не обиделся. Если бы у Аластора было сердце, оно бы разбилось от одного только выражения его огромных глаз. Шапочка из гнилой тыквы разлетелась на куски, упав в нескольких метрах от гоблина.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание? – спросил Аластор.
Найтлок наморщил лоб:
– Банан?
– Что, прости?
– Ветер?
Рука мальчика схватила хоба за шею, и без того выпученные глаза гоблина теперь буквально вылезали из орбит.
– Господин не объяснил, что хочет услышать, – задыхаясь, выдавил хоб. – Какие слова вас порадуют? Чем Найтлок вызвал ваше недовольство?
– Дом! – хотел громогласно прорычать Аластор, но решил все-таки перейти на шепот. – Ты вычистил дом и почти выдал нас!
Маленький гоблин собрался с мыслями, шмыгая носом и сдерживая слезы. Он был возмущен.
– Эта лачуга не подходит моему властелину! Нет, хоб не станет с этим мириться, ни вверху, ни внизу, ни между мирами! За вашим высочеством следует ухаживать соответственно вашему положению, вы не можете жить среди мусора, который натащили сюда гадкие людишки! Тьфу!
И хоб чихнул, демонстрируя крайнюю степень отвращения.
Аластор присел, внимательно глядя на него, и, поразмыслив, спросил:
– Так ты сделал это для меня?
– Только для вас, Ваше высочество вечный господин кошмаров, приходящих в темные сны!
Бесчувственная поврежденная рука беспомощно болталась, когда Аластор поднимался на ноги.
– Оторвите мне рог, – бормотал Найтлок. – Вы должны забрать его, должны, должны!.. Иначе я не заслужу прощения, и вы всегда будете смотреть на меня с осуждением. Господин, вы должны! Я тупое, глупое существо и не заслуживаю права носить рога!
