Над уродцем появился светящийся шар, который указывал на него, куда бы он ни пытался спрятаться. И Нелл увидела это создание. Она покачала головой, но не казалась особенно удивленной.
– Хоб? – спросила она, глядя на меня. – Ты что, не смог и пары недель продержаться без раба, который бы тебе прислуживал?
– Эй, да я бы никогда…
А, это она с демоном говорит. Не со мной.
«Я, князь Третьего королевства, не удостою тебя ответом».
– Нам нужен дядя Барнабас, – сказал я, наконец, собравшись с силами, чтобы встать.
– Нет! – прошептала Нелл. – Нет! Мы не можем рассказать ему об этом. Только не о том, что душегуб запросто управляет твоим телом. И не про пса, которого ты видел. Говорю же, он нас больше никуда не выпустит…
– Да какая разница, если мы умрем? – спросил я. – Это что, все из-за пьесы?
Лицо Нелл исказилось, как от боли.
– Конечно, нет! Но если я не смогу выйти из дома, я не… Не доберусь до кое-каких штук, которыми мама попросила меня заняться, и которые могут нас защитить.
Она выглядела очень расстроенной, и я ей поверил.
– Ладно, а с этим что делать? – Я кивнул в сторону маленького демона.
Нелл наклонилась и подхватила хоба, как игрушечного зверька.
– Идти можешь?
В общем, да, я мог. Мы спустились в подвал. Я оказался там впервые и тут же понял, что возвращаться сюда не планирую. В подвале было тесно, тут громоздились какие-то бочки, валялись картонные коробки, повсюду стояла сломанная мебель.
Нелл прошла в конец подвала, где стояло что-то длинное и прямоугольное, накрытое грязной простыней. Хоба, или как его там, она положила на шкаф у входа.
– Скажи своему приятелю, что надо поговорить, – сказала Нелл, снимая простыню. Под ней оказалось большое золотое зеркало – искусно сделанное, в причудливой раме, и очень старое. Зеркало, которого не должно было быть.
– Но ведь дядя Барнабас велел уничтожить все зеркала, – напомнил я. – Тот пес пришел даже не через зеркало, а через осколки. Разве это не опасно?
– Если душегуб уже настолько силен, что может контролировать твое тело, значит, он сможет сдержать других демонов. Мы прервем связь, если что-нибудь пойдет не так, – ответила Нелл. – Сиди здесь, я схожу за свечкой.
«Можно подумать, у нее есть власть мной командовать!»
В здоровой руке снова началось покалывание. Я вспомнил лицо Нелл, когда Аластор заставил меня напасть на нее, и этого оказалось достаточно, чтобы напрячься и прекратить его попытки. Видимо, мой гнев был сильнее.
Аластор ничего на это не сказал. Он вообще не хотел говорить.
Не знаю, сколько времени мы втроем стояли и смотрели в зеркало. Достаточно долго, наверное, потому что расплавленный воск стал капать с белой свечи мне на руки. Я крепко держал свечу, отгоняя тревогу, которая тут же подняла голову, когда я увидел, что белый лис стал крупнее. Это уже был не маленький пушистый зверек. Голос его все еще звучал молодо, но Аластор теперь выглядел… старше!
– Что ты делал на кладбище? – спросил я наконец.
Нелл резко повернулась ко мне:
– На каком? Расскажи подробно, что там было.
И я рассказал, наблюдая, как бледное лицо Нелл розовеет, а потом становится цвета спелой вишни.
– Ты пытался присвоить нашу магию! Ты думал, это помогло бы тебе? Думал, можно просто взять наш дар и добавить себе сил?
Лис молча и не мигая смотрел на нее. Один глаз у него голубой, другой – черный.
– Так вот, не помогло бы! – продолжала Нелл. – Магия ведьм и магия демонов не смешиваются. Не знаю, кто тебе это сказал, но тебя обманули!
– Не знаю, кто сказал тебе, что при определенных обстоятельствах невозможно использовать твою силу, – сказал Аластор. Как же хорошо было наконец слышать его голос вне моей головы. – Это тебе соврали.
– Сколько раз? – спросил я. – Сколько раз ты так выходил из дома?
Лис невинно облизал лапу.
– Один? Два? – гадал я. – Больше?
Лис едва заметно кивнул.
– Вот же черт!..
– Ты что-нибудь помнишь? – спросила Нелл. – Усталость?
– Ну, у меня все время появлялись какие-то синяки и порезы… Но в остальном все было нормально.
– Может, даже лучше, чем нормально. Я пытался заключить с тобой контракт, воззвать к голосу разума. У тебя могли быть свои собственные силы. Все, чего я хотел, – разумеется, кроме того, чтобы твоя душа вечно служила мне, – получить свободу и понимать, что происходит.
– В смысле? Как это – что происходит?
– Его высочество, Великий темный князь Третьего королевства имеет в виду загадочные события, которые происходят в Нижнем мире и мире людей, – раздался дрожащий голос у нас за спинами.
Я обернулся. Хоб, очнувшись, сидел на шкафу и болтал ножками.
– Молчи! Людей это не касается!
– Меня чуть не покалечило чудище из ада, так что меня это точно касается! – прошипел я. – Рассказывай, что здесь происходит! Если убьют меня, ты тоже умрешь, не забыл, приятель?
Лис начал ходить взад-вперед. Глаза хоба вспыхнули и он воскликнул:
– Ваше высочество, мой повелитель! Ваше воплощение в этом мире преисполнено непревзойденной, великой красоты! Оно превосходит животных ваших братьев: зайца, кота, ворону, змею, ящерицу и ежа. Фу! Ничто не сравнится с вами!
– Ежа? – повторила Нелл. – Демон является людям в образе… ежика?
– Молчи, маленькая ведьма. Не терзай свой ущербный мозг разговорами о том, чего не понимаешь. Мы не выбираем свое воплощение. Его для нас выбрал отец.
Я поднял бровь:
– Похоже, он не очень-то любил тебя, пушистик.
Оказалось, что лис тоже может выглядеть взбешенным. Если бы к зеркалу не подбежал хоб, пытаясь обнять лиса крошечными ручками, Аластор явно разразился бы очередной гневной тирадой.
– А можно… Или нет? – спросил я, пытаясь отогнать хоба от зеркала, которое тот старательно слюнявил. Нелл как-то говорила о хобах, слугах Нижнего королевства, но этот, похоже, очень боялся одиночества, либо страдал нездоровой тягой к симпатичным зверушкам.
Нелл начала рыться в коробках. Открыв ту, на которой было написано: «Игрушки Нелл», она вытащила плюшевую серую кошку и пушистого розового медведя.
Хоб примчался с другого конца подвала и попытался вырвать их у нее из рук, так что у него все-таки нездоровая тяга к животным. Придется прятать Жабу.
Нелл держала игрушки так, чтобы хоб не мог дотянуться, и пыталась не рассмеяться, глядя, как хоб за ними подпрыгивает. Его длинные уши болтались из стороны в сторону.
