Так я и думал. Девчонка. То есть, более чем совершеннолетняя, но ещё достаточно молоденькая, чтобы поддаться на провокацию: опытная и тёртая жизнью ведьма ни за что не стала бы выполнять ни просьбы, ни приказы до получения убедительных доказательств моего права просить или требовать.
Рыженькая. Полностью: от коротких толстеньких косичек до глаз, похожих по цвету на ржавчину. Стайки веснушек на щеках то ли и на зиму не покидали хозяйку, то ли успели вернуться с первым весенним солнышком. Черты лица острые, немного неправильные — остановившиеся как раз на грани между «дурнушкой» и «очаровашкой», а потому результат, представший передо мной, не впечатлял. Ничего примечательного: в толпе на такую девицу и взгляд лишний раз не бросят. Но для деревенской ведьмы внешность вполне подходящая.
— Вводим селян в заблуждение, почтенная? — С ленивым интересом спросил я, делая шаг вперёд.
Рыжая, словно опомнившись, отпрянула, попятилась из сеней в комнату, где отгородилась от меня кособоким столом и запричитала, как поминках:
— Да нешто вы не знаете, господин: нет у людей доверия к молодым лицам и малым годам!
Жалобные интонации звучали убедительно, но несколько мгновений назад я имел удовольствие видеть упрямо закушенную губу и отчаянное упорство в застывшем взгляде. Переход от воительницы к плакальщице? С какой радости? Это может означать только одно: ведьма наделила меня властью. Большей, чем своя, потому что оставила мысли о сражении. Причём, властью не только большей, но и хорошо знакомой: чувствовалось, рыжая не в первый раз канючит и хнычет. Значит, и раньше имела дело с такими, как я. Но С КАКИМИ?
Ненадёжнейшая из линий поведения — самому придумывать, насколько опасен твой враг. О да, это поможет, если переоценишь грозящую опасность, а как быть, если недооценишь? Если посчитаешь препятствие, возникшее на пути, мелкой лужицей, а ступив в неё, окажешься в воде по горлышко? Поэтому всеми мастерами войны рекомендуется не делать поспешных выводов, а осторожными выпадами сначала выяснить хоть что-то о противнике. И только потом, на основании анализа полученных данных попробовать представить истинные размеры угрозы. Но я сейчас нахожусь как раз по ту сторону линии фронта. И ведьма уже всё для себя решила. А что делать мне?
Главное, не ошибиться: если вступаешь в схватку с противником, обязательно нужно знать, кем он тебя считает. Потому что тогда можно предсказать его действия на несколько ударов вперёд, и бой превратится в приятную прогулку. Итак, кто же я такой? Неужели... Она приняла меня за «псаря» Анклава
[28]
!
Ай-вэй, какая удача! Теперь всё пойдёт, как по маслу. Я выдвинул из-за стола опасно скрипящий, но сохраняющий пока свою форму стул, расположился на нём и скучающим взором обвёл типичное обиталище ведьмы.
Почему-то непременной магической принадлежностью считаются трупики зверей и птиц, выпотрошенные и набитые соломой, а также склянки с прочей ползуче-прыгающей живностью, в изобилии водящейся прямо за порогом. Добавить к этому веники сушёных трав, связки не менее сушёных, а потому выглядящих особенно мерзко, поганок, густую паутину во всех углах и отвратительный запах вечно варящегося зелья — вот вам и дом, где творится волшба. В меру понимания простого селянина, конечно: городской житель потребует представления на более высоком уровне, с загробными завываниями, кружащимися под потолком тенями и призраками, шебуршащимися в бутылках демонами и прочей дребеденью, которая имеет к чародейству столь же малое отношение, но неизменно вызывает восторг и лишает клиента сомнений в том, что за услуги мага надо платить. Кстати, об услугах:
— Виграмма
[29]
имеется?
— Как без этого, господин! — Всплеснула руками ведьма, и спустя четверть минуты суетливых поисков по столу в мою сторону скользнул лист пергамента.
Полюбопытствуем.
Так, набор обыкновенный: травничество, знахарство, обереги. Выдано разрешение примерно год назад, в славном городе... Мираке?! Ой-ей-ей. Девица мало того, что не местная, так и совсем недавно здесь объявилась. А уж какими судьбами её занесло в такую даль, даже предположить трудно. Или — нетрудно. Сейчас всё узнаем.
Я положил виграмму обратно на стол и задумчиво потёр подбородок.
— Не вижу в документе упоминания о вмешательстве в дела усопших, почтенная.
— Так и не было там такого, — охотно подтвердила рыжая.
— Тогда как вы объясните, что покой погоста нарушен?
— Да как же нарушен, господин? Должно быть, ручьи могилы подрыли, а вам и показалось...
Кошак, согревшийся и набравшийся сил, зашевелился и высунул из-за отворота куртки мордочку.
Увидев, кого я прячу на груди, ведьма осеклась так резко, что выдала себя с потрохами. Но главное: она сама поняла свой просчёт, и в ржавчине глаз появилась настоящая, а не поддельная покорность неизбежному разоблачению.
— Ручьи, говорите? Такие чернявые, языкастые и самоуверенные?
Ведьма промолчала, но опустила голову ещё ниже.
— Что ж он вам посулил, почтенная? Золото? Силу? Знания? А может, любовь?
— А вам-то какой прок от того, что узнаете, господин? — Тихий, с горчинкой вопрос.
— Удовлетворю собственное любопытство. Заодно ещё раз вспомню, как слаба и как неуёмна в своей жажде человеческая природа... Впрочем, вам это не интересно. Скажите, почтенная: вы вынимали тела из могил?
— Да, господин.
— Ваш коллега брезговал или...
— Он приехал только третьего дня. Чтобы самому убедиться, что и как.
