Фрэлл!
Как я мог забыть про такую полезную в хозяйстве штуковину, как Мост? Ведь его вполне можно приспособить для целей труповода! Поэтому, возможно, и велась охота за королевскими отпрысками... Но кем она была начата, вот в чём вопрос. Магичка, встретившая смерть в Россонской долине, не снисходила до общения с трупами, это ясно. Но она могла захватить Рианну и для иных целей, не связанных с некромантией, тем более что принцесса и не могла в то время служить Мостом. А вот Рикаарда, совершенно точно, хотел заполучить кто-то из труповодческой братии. Но не заполучил. Зато приобрёл зуб на того, кто помешал это сделать. То есть, на меня. Вот откуда тянется ниточка! Наши пути пересеклись в тот самый миг, когда я убил шадду на просёлочной дороге. Но кто мой враг? И враг ли он лично мне?
* * *
— Ты снова уходишь?
Светлые глазёнки Ирм, заглянувшей в дверь, готовы расплакаться.
— Я должен, малышка.
— Не уходи!
Она набралась смелости войти и уцепиться за мой рукав.
— Почему?
— Потому что, когда ты приходишь назад, ты всегда грустный.
— Правда?
Девушка часто-часто закивала, жалобно смотря мне прямо в глаза.
Ох, милая... Неужели, так и есть? Грустный? Ну-ка, вспомним! Тебя я покидал всего дважды, значит, и возвращался столько же. В первый раз... Да, повода для веселья у меня не было, потому что стали известны малоприятные факты из моей... «прошлой жизни». Впору плакать было, а не веселиться. А второй раз? Ну конечно! Поступок Мин, навсегда лишивший нас возможности быть вместе, да ходячие мертвецы — просто обхохочешься! Малышка права: возвращаюсь я грустным. Впрочем, и ухожу не слишком радостным, и в какой-то мере равновесие сохраняется.
— Прости, так получается.
— А по-другому не может получаться? — Доверчивый и невинный вопрос.
— Наверное, может. Но я пока не умею «по-другому». Обещаю научиться! Но и ты кое-что мне пообещай, — щёлкаю пальцем по прямому носику, усыпанному веснушками.
— Я пообещаю! — Довольное восклицание, заставляющее меня улыбнуться.
— Сначала узнай, что я прошу. Вдруг тебе не понравится?
— Как это?
— Ну... Вдруг то, чего я хочу, будет тебе неинтересно или неприятно?
Ирм напряжённо хмурится, обдумывая мои слова, потом светлеет лицом и победно заявляет:
— Такого не бывает! Ты никого не обижаешь.
— Не будь так уверена, малышка. Впрочем, об обиде речь, и в самом деле, не идёт. А попрошу я у тебя вот что...
Я поманил девушку пальцем и раскрыл лежащий на столе альбом.
— Ой! Картинки! Красивые!
— Это не просто картинки. И не слишком-то красивые, — искренне сожалею, разглядывая вместе с Ирм результат своих трудов. — Эти картинки — то, что находится внутри.
— Внутри чего?
— Не чего, а кого. Внутри Шани.
Девушка удивлённо посмотрела на кошку, расположившуюся на подушке и величаво вылизывающую заднюю левую лапу.
— Внутри? И как они там помещаются?
— Помещаются, — беспомощно пожимаю плечами. — Но не это главное. Каждая из картинок кое-что означает. Вот эта — мягкая кошачья шёрстка. А эта — клыки и когти. Здесь спрятаны ловкость и быстрота, а здесь — острое зрение и чуткий слух. Я везде всё подписал, и Лайн’а прочитает, если ты её попросишь. Но для меня важно, чтобы ты запомнила эти рисунки и то, чем они являются. Я хочу, чтобы ты не расставалась с Шани ни на день: гуляй вместе с ней, спи вместе с ней, смотри, как она охотится и как кушает, как ластится и как нападает. Смотри и представляй, что она — это ты. Сможешь?
— Я буду стараться, — торжественно обещает Ирм. — Но почему мне нужно так делать?
— Я всё объясню. Когда вернусь в следующий раз.
— И ты не будешь больше грустить?
— Если мои ожидания оправдаются? Не буду.
— О-жи-да-ния? — Задумчивое повторение. — А кто они такие?
— О, жуткие обманщики, которые вечно не хотят приходить, хотя их зовут изо всех сил!.. Не буду грустить, малышка. Времени на это не найдётся.
— Не будешь?
Она и верит, и хочет казаться взрослой, ведь известно, что взрослые — большие любители переспрашивать одно и то же помногу раз.
— Не буду. Только для тебя.
— А для меня?
Ирм смущённо опускает глаза и бочком выбирается из комнаты, оставляя меня наедине с сестрой.
Магрит смотрит на меня без улыбки, но и без недовольства. Грустно-грустно. И я не могу не попытаться прогнать тоскливую пелену из синего взгляда:
— Для вас всё, что пожелаете, драгоценная! Хоть луну с неба! А может, все три луны?
Она качает головой, кутаясь в невесомо-кружевное покрывало:
— Не буди беды, пока их сон ещё может длиться, Джерон.
— Вы верите в народные приметы?
— Я знаю, что они исполняются. Не каждый раз и не всегда в точности, но от этого их значимость не уменьшается.
— Как пожелаете, — отвешиваю поклон.
Сестра не разговаривала со мной с того самого дня, как я упросил тётушку показать фокус с иглами. Сменила гнев на милость? Пришла отчитать перед расставанием? Неважно. Я вижу её глаза, слышу колокольчики голоса — чего ещё можно просить? Только прощения:
— Я не мог иначе.
— Знаю.
Спокойное и всеобъемлющее. Действительно, знает. Не одобряет, не осуждает. Просто имеет в виду.
— Я ничем не рисковал.
— Ты не рисковал, это верно. А остальные?
— Какое им дело до меня?
— Никакого. И все дела сразу, — Магрит подошла ближе, окутав меня шлейфом еле уловимого аромата, напомнившего о цветущем жасмине. — Я не хотела ограничивать твою свободу. Когда ты ушёл, я не стремилась тебя вернуть. Надеялась, что пройдёт очень много времени прежде, чем твоё участие станет необходимым.
— Участие в чём?
— В нашей жизни. Тебе было одиноко там, среди чужих, но вернувшись, ты погрузился в ещё большее одиночество. Я приняла бы твой Уход. Скорбела бы о напрасно потраченных годах, но приняла бы. В тот миг, но не теперь!
Последние слова сестра почти выкрикнула, но крик почему-то получился свистящим и похожим на шипение.
— Я не Уйду.
— Ты не можешь это обещать, — грустное замечание.
— Не могу. Но хочу, а значит, обещанное сбудется!
— Я хочу верить. А ты... веришь своим словам?
— Я верю тому, что стоит за ними.
В синем взгляде тихо мерцают искорки безнадёжности.
