— Ладно, этот вопрос снимаю. Ставлю следующий: когда прекратится тряска?
— Хочешь, чтобы я намекнул королю о необходимости переложить брусчатку на улицах столицы? — Совершенно серьёзно осведомился кузен.
— А ты можешь?
— Сомневаешься?
Я оценил размеры красного носа на лоснящемся лице.
— Нет, не сомневаюсь.
Могу поспорить, при своей ни от кого не скрываемой вхожести в королевские апартаменты Ксо способен не только на намёки: может прямо потребовать произвести ремонт дорог. Например, потому что его «младшего братика укачало».
— Так намекнуть? — Переспросил кузен.
— Не надо. Лучше скажи Киану, чтобы нашёл, наконец, прямую дорогу.
— А мы и едем по самой прямой. Из тех, где сумеет пройти карета.
— М-да? — Я с недоверием посмотрел на следующую ограду, по внешнему виду — родную сестру предыдущей, но с копейными остриями наверху. — Что ж, пусть это остаётся на его совести. Но тогда хотя бы развлеки меня разговором, а то надоело слушать стук собственных костей.
— Я же предлагал подушки! — Торжествующий укор. — Хочешь? Ещё не поздно взять.
— Ничего, обойдусь. Если станет совсем невмоготу, пересяду к тебе.
— Ну уж нет! Здесь и так места мало! — Грозно заявил Ксо, состроив такую уморительную рожицу, что я улыбнулся и зевнул. Сладко-сладко.
— Прекрати сейчас же!
— Что?
— Зевать!
— Сам виноват: не надо было тащить меня по Потоку в такую рань. Почему нельзя было, как в прошлый раз, воспользоваться тем маленьким храмом?
Ксаррон с сожалением покачал головой:
— Одно дело открывать Тропу, и совсем другое — закрывать. Хочешь свалиться на головы молящимся? То место и так считают нечистым.
— А что, бывали случаи?
Кузен скривил губы, пряча усмешку. Значит, попадался с поличным. Представляю себе удивление несчастных родственников, пришедших преклонить колени перед изваянием бога и попросить о заступничестве и помощи в затянувшейся тяжбе, когда перед ними из ниоткуда возникал пожилой живчик с лицом, явственно свидетельствующем о злоупотреблении крепкими напитками! В лучшем случае его могли принять за посланца божественных сил, в худшем — за демона. А впрочем, кто сказал, что плохо слыть демоном? Участь бога куда печальнее: первый же встречный полезет с просьбами и жалобами. Набраться же наглости, чтобы терзать подобными вещами демона... Тут нужны люди не робкого десятка. Интересно, за кого Ксо принимали чаще?
Я прищурился и спросил:
— И много тебе пришлось разрешать судебных неурядиц?
Растерянность, мелькнувшая в заплывших жиром тёмных глазках, быстро сменилась унынием:
— Достаточно, чтобы избегать подобных проблем в дальнейшем.
— Разве сложно помочь?
— Считаешь, просто? Оббежать всех, начиная от мелких писцов и дознавателей, заканчивая старшим судьёй, и выяснить интерес каждой стороны, а потом попытаться повернуть дело так, чтобы и закон соблюсти, и обещание выполнить? Попробуй как-нибудь на досуге, после сравним впечатления!
Кузен обиженно надул щёки, уткнувшись носом в поднятый воротник.
— Прости, я погорячился.
Молчание.
— Ксо, я всё понял.
Никакой реакции.
— Обещаю больше не задавать глупые вопросы.
— Можно подумать, так и будет... — раздаётся тихое ворчание.
— Я постараюсь!
— Можешь не напрягаться, всё равно не получится, — недовольно пробурчал кузен.
— Ты такого низкого мнения о моих способностях?
— Напротив, более высокого, чем они заслуживают. Ладно... О чём ты хотел поболтать?
— М-м-м-м-м... Расскажи мне об Академии.
Недовольство уступило место удивлению:
— Зачем?
— Как это? Должен же я знать, чему уделяет столько времени мой горячо любимый родственник!
— Ревнуешь?
— Ни в коем разе.
— Ревнуешь! — Ксо расплылся в довольной улыбке. — И хочешь понять, что за штуковина отнимает моё внимание от наблюдения за твоими чудачествами. Верно?
Я пожал плечами.
Не скажу, что кузен полностью прав, но было бы глупо не отдавать себе отчёт в крохотных уколах, которые теребят сердце, если те, чьё мнение для вас важнее всего прочего, рассеянно отмахиваются и говорят: «Не сегодня, малыш: у меня слишком много дел».
Точно так же я ревновал свою сестру. К обязанностям, о которых ничего не знал и не хотел знать, потому что они были моими врагами — отнимали у меня внимание Магрит, а враги заслуживают только одного: уничтожения! Помню, как дулся, когда оставался один несколько дней подряд, и боялся, что больше не увижу в синем взгляде обидного, но такого привычного и родного разочарования. Потом я стал взрослее, у меня появились учителя, приложившие все силы к тому, чтобы уменьшить количество свободного времени, находящегося в моём распоряжении, и скучать стало некогда. Зато тоска только упрочила свои позиции, неощутимым туманом расстилаясь вокруг и добавляя едва уловимую горечь ко всем мыслям подряд...
Конечно, ревную. Но признаться? Не признаюсь.
— Так что же ты хочешь узнать об Академии?
— Историю. Давнюю и недавнюю. Откуда она вообще взялась?
Кузен поёрзал на подушках, пристраивая свою пятую точку поудобнее, и хорошо поставленным наставническим голосом начал:
— Когда память о сражениях Долгой Войны начала тускнеть, а Четыре Шема утвердились в своих границах и притязаниях, возникла необходимость поддержания равновесия между королевствами. Поскольку каждое из них обладало крайне полезными, но совершенно не встречающимися на территории и в казне соседей мелочами, сотрудничество оказалось не только желательным, но и необходимым. В военном отношении в те годы Шемы были равно обессилены и не помышляли о захвате земель друг друга, поэтому на первый план вышли игры не силовые, а логические. Проще говоря, понадобилась разветвлённая сеть наблюдателей, собирающих и передающих своим хозяевам сведения о том, что творится за соседним забором. А уж в ворохе грязного белья всегда можно нарыть какую-нибудь безделицу, которая окажется дороже любого клада... Но из кого можно было сформировать такую сеть, как ты думаешь?
— Из магов, наверное.
— Да, это решение показалось проще остальных, и первыми лазутчиками стали одарённые. Однако очень скоро выяснилось, что магическая разведка крайне неэффективна и очень рискованна.
— Почему же?
— Во-первых, для получения сведений применялись заклинания, а любое возмущение Силы можно заметить, последить и установить место, время и личность чародея.
