— Проверим?
— Извольте.
Она коротко и чуть удивлённо взглянула на меня. Почему это? Я должен был поступить как-то иначе? Может быть, сбежать на условно-свежий воздух? А, понял: вскрытие мёртвых тел, судя по всему, не входило в перечень любимых зрелищ остальных Егерей, и лекарка занималась своей работой одна. Бедняжка... Как же ей, наверное, печально и скучно находиться один на один с покойником, который, конечно, слушает внимательно и уважительно, но ничего не сумеет сказать в ответ... А может, и сумеет. Если знать, как спрашивать.
— Плохо, когда смерть наступает изнутри, — заметила Нэния, примериваясь к грудной клетке мертвеца.
— Согласен: если бы у бедняги был размозжён череп, нам с вами не нужно был бы гадать, какие причины заставили его покинуть сей суетный мир.
Лекарка хмыкнула, сделала первый разрез, раздвинула кожу и подкожные ткани.
— Вы сведущи в строение человеческого тела, Мастер?
— Возможно, менее чем вы, но кое-какое представление имею.
— Взгляните. Вас ничего не удивляет?
Я обогнул стол и занял место напротив Нэнии, в свою очередь, склоняясь над трупом.
Фрэлл! Я не так уж много видел в своей жизни распоротых животов, но запомнил их цветовую гамму: желтовато-красные тона, и никак уж не бледно-зелёные.
— Этому есть объяснение?
— Возможно, но я пока его не знаю, — качнула головой лекарка и принялась за исследование внутренних органов.
Кишечник, желудок, печень и прочая порадовали нас всеми оттенками молодой зелени, изредка переходя к голубому. Попытка извлечь мочу успехом не увенчалась. Точнее, Нэния получила в своё распоряжение комок слизи, но его густота заставила и без того близко расположенные брови женщины сдвинуться ещё ближе. Лёгкие трупа своим цветом мало отличались от прочих уже явленных свету органов, разве что, выглядели слегка съёжившимися. Но самым занимательным был вовсе не странный цвет всего того, что пряталось под кожей. Больший интерес вызывал совсем другой факт: из разверстого тела не вытекло ни капли крови. Я спросил у лекарки, как такое возможно. Она хмуро сузила глаза и рассекла скальпелем самый большой сосуд из тех, по которым течёт животворящая жидкость, а в следующий момент мы недоумённо взглянули друг на друга.
Точно повторяя размеры и очертания русла, перед нами предстала полупрозрачная студенистая нить, сохранившая свою форму даже покинув пределы сосуда, в котором содержалась.
Первой своё удивление выразила женщина:
— Быть такого не может!
— Не может, но есть, — растерянно подтвердил я.
— Что всё это значит?
— Понятия не имею. Будем продолжать?
Нэния зло выдохнула и принялась за голову покойного.
Ничего приятного для взгляда в разрезании и сдвигании кожи с целью добраться до черепной кости не было, но отсутствие крови создавало впечатление, что перед нами на столе лежит кукла, а не человек, некогда бывший вполне живым.
Те же студенистые капельки и ниточки, совершенно не желающие течь, обнаружились и на поверхности, и внутри мозга, ничего не проясняя. Нэния устало собрала всю требуху и набила ею распоротое тело.
— Пусть копаются, если захотят... Я ничего не понимаю.
Она стащила с рук выпачканные слизью перчатки, швырнула их рядом с трупом и опустилась на стул, разминая уставшие пальцы.
— Первый раз вижу такое.
— Где-нибудь описывались подобные изменения?
— Насколько знаю, нет. Конечно, с течением времени тело меняет свои свойства, но... Во-первых, смерть наступила слишком недавно, чтобы внутренности успели изменить свой цвет, а во-вторых, они совсем не утратили своих качеств. Вы заметили, мышцы по-прежнему упруги?
Я подошёл сзади и положил ладони на плечи лекарки.
— Да, заметил. А вот кое-кому не помешало бы расслабиться... Не возражаете?
Я сделал пальцами несколько массирующих надавливаний.
— О... нет.
Женщина опустила подбородок на грудь, предоставляя в моё полное распоряжение сухие и твёрдые как камень мышцы.
Ритмичные движения — самый подходящий аккомпанемент для разговора, не требующего слов. Разговора с моей подружкой.
Мне не нравится этот труп.
«Если бы было наоборот, я бы начала тревожиться, а так всё в порядке...» — не преминула пошутить Мантия.
Не смешно. Всё происходящее очень серьёзно, не находишь?
«Если ты так решил, конечно, серьёзно... Хотя в любой, даже самой скучной вещи можно отыскать крупицу веселья...»
Что может быть весёлого в смерти?
«Например, возможность отдохнуть от земных трудов... Чем не повод для радости?..»
Неубедительно.
«Экий ты ворчливый сегодня...» — Фальшиво сокрушается подружка.
Что произошло с беднягой?
«Откуда я знаю?..»
Ты помнишь больше меня! В старых хрониках или ещё где не встречалось ничего похожего?
«Не стоило бы, наверное, торопиться с признанием, но... На ум не приходит ни единого случая...»
Жаль.
«Почему?..»
Если это болезнь, она может быть заразной. Верно?
«То, что приходит извне, менее опасно для тебя, чем рождённое внутри... Истинная боль идёт из глубин тела, а не снаружи...» — следует туманное пророчество.
Я волнуюсь не о себе.
«Я понимаю... Но не слишком ли ты спешишь? Возможно, всё это не представляет опасности... В любом случае, ты ещё не обладаешь всей полнотой сведений...»
Спасибо за напоминание, драгоценная!
Оставив Мантию дуться и вздыхать, обращаюсь с вопросом к лекарке:
— По словам капитана, агент заболел некоторое время назад. Он описывал симптомы?
— М-м-м-м-м... Слабость. Вялость. Ослабление зрения и других чувств. Но всё это проявилось относительно недавно, — промурлыкала Нэния, нежась под прикосновениями моих пальцев.
— И удивительным образом совпало с установлением жары, в которую нередки все перечисленные явления... Что же заставило его отправить донесение?
— Он сообщал, что помимо ослабления реакций временами перестаёт чувствовать своё тело: тепло или холод, боль от порезов, прочие повреждения. Теряет контроль.
Перестаёт чувствовать... Занятно. Давай-ка взглянем на Кружева.
Мантия с готовностью спустила меня на второй Уровень Зрения, а точную настройку помогло сделать находящееся в непосредственном контакте с моим руками тело Нэнии, испещрённое алыми и белоснежно-золотыми узорами. Но когда я перевёл взгляд на покойника...
Фрэлл! Хотел бы я знать, что ЭТО такое.
