– Это конец, – сказала она, подперев рукой лоб. – Вот это настоящий конец.
Пушкин взял шкатулку. Внутренность отделана красным бархатом с мягкой подкладкой, чтобы золоту было уютно. Только ни золота, ни брильянтов не было. Даже в полутьме шкатулка сияла пустотой.
– Разорена, разорена.
Не всегда доказанные теоремы приносят радость. Пушкин ожидал чего-то подобного, но не думал, что предположение оправдывается.
– Много было?
– Все, что оставила нам с сестрами наша мама. Что не пошло в приданое.
– Почему хранилось у вас?
– Ирина не хотела, чтобы хоть что-то попало в руки Викоши, то есть Виктора Филипповича, а Мариша просто боялась, что Пе-Пе… да что уж теперь скрывать, поставит на продажу. Носить нам украшения было негде. Я должна была сохранить, и вот чем кончилось.
– Вчера утром драгоценности были на месте?
Ольга подкрутила фитиль лампы, стало немного светлее.
– Наверное. Я же не заглядывала каждый день.
– Шкатулка хранилась в сейфе?
– Нет никакого сейфа. Держала у себя в спальне. От мужа не прятала. Остается только сожалеть в нищете.
– У вас есть и дом, и ломбард, – сказал Пушкин, неторопливо двигаясь вокруг стола и пытаясь разглядеть подробности. – Когда все получите по завещанию вашего мужа, дело можно продать.
Вдова усмехнулась.
– Ничего у меня нет. Старый Немировский, разделяя дело между сыновьями, так составил завещание, что в случае смерти младшего брата все переходит к ближайшему по возрасту старшему. Если нет детей. У меня ничего нет. Я нищая… Придется молить сестер, чтобы приютили, дали угол и корку хлеба.
Горе было искренним, Ольга не плакала, держалась мужественно.
– Ольга Петровна, что беспокоило вашего мужа в последние дни? – он спросил, не выражая сочувствия, как подобает холодному разуму.
– Гри-Гри видел ее, – ответила Ольга.
– Кого, простите, видел?
– Привидение… Которое пришло за ним… Видел ее в окне… Испугался… Она приходила и смотрела на него… А потом отодвигалась дальше… Потом исчезала. От проклятия не уйти… Оно его настигло… Мой бедный муж…
Что-то зябко стало. Пушкин плотнее запахнул отворот пальто.
– Верите в привидения?
Ольга подняла на него глаза. Лицо ее было спокойно, свет лампы красил кожу глубоким желтым оттенком.
– Я видела… Своими глазами… В этом окне… Она заглянула… И потом отодвигалась дальше, дальше… и исчезла.
– Почему говорите о призраке в женском роде?
– Кто же, кроме мертвой цыганки, может быть?
На языке вертелся простой вопрос: «А следы на снегу искали?» Но Пушкин пожалел женщину, которой сегодня досталось изрядно. Вынул черный блокнот и показал зарисовки женских головок.
– Взгляните, призрак не похож на кого-то из этих барышень?
Она мотнула головой.
– У нее… Не было лица… Нечто темное, как дым… Я не могу больше говорить об этом… Простите…
– Позволите взглянуть на кабинет вашего мужа?
Взяв лампу, Ольга Петровна пошла в глубину дома по узкому коридору с дверями по обе стороны. Толкнув крайнюю, вошла и пригласила Пушкина. В частных приделах Гри-Гри было тесно: письменный стол и диван, судя по подушкам и пледам – частое место отдыха и ночевок. Книжному шкафу места не хватило. Бесполезны для делового человека книги. В ломбард и то не заложишь.
На столе, свободном от бумаг, возвышался письменный прибор старинной бронзы. Над чернильницей витали упитанные амуры, рядом с ними виднелся пузырек темного стекла. Аптечный, но без ярлычка. Пушкин указал на него.
– Что это?
– Лекарство Гри-Гри, – ответила Ольга.
– Почему ваш муж не взял его с собой?
– Не могу понять. Вероятно, забыл.
– Господин Немировский вел дневник?
– Да, у него была такая привычка: все тщательно записывал.
– Записи хранятся в конторе?
Вопрос вызвал легкую растерянность. Поколебавшись, Ольга Петровна достала из-под столешницы маленький ключик, который прятался в укромном месте, как думал ее муж. Однако хранить секреты от супруги – дело бесполезное. Ключик открыл узкий ящик, занимавший треть места под столешницей. Среди квитанций, билетов и расписок лежала записная книжка кожаного переплета. Пушкину разрешили заглянуть.
Григорий Филиппович записи вел с начала года. Вел тщательно. Чуть не на каждый день у него намечались дела самого важного свойства: продать, купить, съездить и тому подобное. Переворачивая страницы, Пушкин приближался к большому листу, вставленному как закладка. Он показался вслед за страницей с записями начала ноября. Лист плотной старинной бумаги с рваным краем. Литография изображала пентакль с магическими заклинаниями. Его копия – на полу в номере. Пушкин показал рисунок.
– Ваш муж увлекался магическими практиками?
Ольга Петровна выразила удивление.
– Ничего подобного от Гри-Гри не слышала.
– Господин Немировский ходил в общедоступную библиотеку?
– Как не смешно, но вы правы: Гри-Гри не так давно вздумал посетить Румянцевскую библиотеку.
Значит, господин Немировский не постеснялся вырвать лист библиотечной книги. Пушкин вернул литографию и просмотрел оставшиеся страницы. За последнюю неделю записей не имелось. Только на девятнадцатое число было выведено: «Свид. с А.К». Планов на будущее после «А.К» у Гри-Гри не имелось. Будущее его было чистым и пустым. До конца года. Пушкин указал на запись.
– Знакомы эти инициалы?
– Не имею понятия, – ответила она со странно злорадной интонацией. Как будто нашла виновника всех бед.
Пушкин отдал записную книжку. Вдова бросила ее в ящик и задвинула его с громким хлопком. Она пребывала в сильном раздражении, которое не могла скрыть.
– Ольга Петровна, позвольте неприятный вопрос.
– Полиция не спрашивает разрешений, вам все позволено.
– Кто эта женщина?
– Какая женщина, о чем вы?
– Мне необходимо задать ей несколько вопросов.
– Извините, господин Пушкин, не понимаю цель вашего интереса, – сказала она с вызовом.
– Интерес прост: исключить убийство вашего мужа.
Ольга Петровна не была готова к такому повороту.
– Гри-Гри убили?! – голос ее дрожал. – Мне наврали в участке?
– Чтобы доказать обратное, нужно узнать, кто такая «А.К».
Ответ дался ей с большим трудом.
– Я не знаю… Кто она… – проговорила Ольга Петровна. – Гри-Гри не был падок на женщин, как… Не важно… В последние дни он сильно изменился. Стал скрытным… Нервным… В его жизни что-то происходило. Он не подпускал меня к себе. Я хотела ему помочь, он отказался от моей помощи… Если она и появилась… Я не знаю, кто она. Во всяком случае, среди тех, кого знаю, таких инициалов нет… А новых…
