– Зачем это им?
– Видимо, защита от извечных врагов - клювокрылов.
Торанц стукнул кулаком в перчатке скафандра по бугристой поверхности черного круга и приблизился к нависающему каменному карнизу.
– Смотри-ка, пещера!
– Заметили наконец, - с едва уловимой иронией отозвался Диего. Он одним прыжком преодолел десятиметровый подъем и окунулся в тень под карнизом. - Юра, посвети.
Руденко прошел вперед и включил фонарь, вмонтированный в конус шлема.
Луч света выхватил из тьмы сводчатый туннель, усеянный кристалликами кварца. Туннель уходил куда-то вбок и вниз, совершенно не увязываясь с понятием "естественная пещера".
Руденко углубился под своды туннеля, дошел до поворота и остановился.
– Так!
Торанц быстро спустился за ним и увидел у своих ног… ступеньки, упиравшиеся в сплошную скалу!
– Лестница, - тупо сказал он, еще не поняв смысла сказанного. - Лестница?!
– Это еще не все, - сказал Диего. Нагнулся и подобрал с серого пола бледно-розовый сросток камня, нечто вроде сломанного человеческого пальца.
– Это кристалл кальцита, тут их несколько штук. Я проверил, когда-то они содержали в себе информационные записи, но сейчас - просто камни, и неудивительно: со времени их отделки прошло, по крайней мере, десять тысяч лет.
– Ты хочешь сказать… - начал Руденко.
– Совершенно верно. Я хочу сказать, что на Энифе когда-то существовала технологическая цивилизация. Перед нами ее следы. Этот туннель завален совсем недавно, примерно с полгода назад, и за перекрывшей его скалой находится хранилище подобных кристаллов.
Диего швырнул розовый цилиндрик в перегородку, и тот разлетелся стеклянными брызгами.
– Понятно, - сказал Торанц, собираясь с мыслями. - Технологическая цивилизация… а существующая, по всем данным, биологическая… Но зачем энифианам скрывать от нас это обстоятельство? Разве что… геноцид?
– Не обязательно. Вернее, - поправился Диего, - я так не думаю, а разгадка там. - Он кивнул на массивный выступ горной породы, вклинившийся в коридор. - Но пробиться туда я не в силах, нужны деформаторы как минимум на тысячу-две гравитуд. Ладно, пошли отсюда, я еще не все показал.
Они вышли из туннеля в энифианский зеленый день. Диего взобрался на поваленный каменный останец и прошел по нему к серой, в зеленоватых потеках, плоской стене, накренившейся над площадкой.
– Лезьте сюда.
Торанц, не говоря ни слова, поднялся на скалу и подошел к стене.
– Что это, по-вашему?
Начальник сектора дотронулся до стены, стирая перчаткой зеленовато-рыжее пятно, и под рукой тускло блеснул металл.
– Так! Металл?
– Молибденовая сталь, вся стена. Полтора миллиона тонн стали! Возраст тот же, что и у кристаллов, - около десяти тысяч лет.
– Странно все это, - сказал уже в кабине Торанц, с любопытством разглядывая невозмутимое лицо Диего, будто впервые с ним познакомился.
– Ты давно знал о пещере? - спросил Руденко.
– Мне ее показал старый знакомый - меланхолический страж, - не отвечая прямо на вопрос, сказал Диего. - Сей факт пока не укладывается в стройную систему моих умозаключений, но для всех нас он крайне важен, вот я и решил сообщить вам… каюсь, поздновато. Но я надеялся все загадки размотать сам. Кстати, помните разведывательный полет Вити Зубавина, когда по его модулю был нанесен мезонный удар? Я нашел то место между холмами, откуда стреляли. Там когда-то очень и очень давно был город, сохранилась только кладка фундамента да несколько плит вроде этой, из такой же молибденовой стали. К некоторым до сих пор подходят под землей питающие волноводы, но энергии в них нет, хотя я догадываюсь, откуда она поступает в нужную минуту.
Быстролет поднялся в воздух, обогнул стену и взял курс на дрожащее изумрудное марево на горизонте: океан был рядом, в ста километрах, за древним разломом планетарной коры, похожим на шрам.
До побережья они долететь не успели, дорогу перекрыл узкий, но чрезвычайно активный грозовой фронт.
– Энифианский хабуб, - сказал Диего, бросая быстролет в крутой вираж.
– Идет полосой почти на полторы тысячи километров. Но мы обойдем его справа, я вижу просвет. Между прочим, не хотите посмотреть, как прячутся скалогрызы? Берите бинокли, впереди по курсу три закорючки… Видите?
Сейчас подойдем ближе.
Быстролет нырнул вниз к самой вершине скалистого пика и резко затормозил.
Торанц поискал глазами "закорючки", навел окуляры и на расстоянии вытянутой руки увидел трех скалогрызов. Закованные в гладкую до зеркального блеска броню, звери напоминали свернувшиеся кольцом металлические трубы: две лапы под брюхом и одна сзади цеплялись за камни, недоразвитые крылья так крепко были прижаты к телу, что почти не выделялись. Морды и рыла как такового у скалогрызов не было, была какая-то чудовищная мешанина серых и бурых гребней, шипов, желваков и воронок, от которой возникали нехорошие ассоциации и в мозг стучался слабый протест желудка. Торанц невольно сглотнул слюну и, вздохнув, стал рассматривать тускло мерцающее в грибообразном наросте "головы" скалогрыза пламя его глаз.
– Внимание! Смотрите!
Под быстролетом внезапно словно раздался взрыв - свернутые тела бронированных ящеров разогнулись, как пружины, впились в склон горы: во все стороны брызнул щебень, каменная крошка, вспыхнули и расплылись три облака сизого дыма и пыли. Когда дым рассеялся, на светло-сиреневом боку скалы открылись взору круглые черные пятна пробок.
– Ну и силища! - пробормотал Торанц.
– Не задело бы нас крылом бури, - сдержанно проговорил Руденко, кивая на быстро приближавшуюся иссиня-фиолетовую стену туч, внутри которой клубилось и играло электрическое сияние.
Диего круто взял вверх, машина перевалила хребет и с ходу влетела в узкое ущелье, проделанное в каменном щите древним водным потоком.
– Какова же тогда мощь клювокрыла? - продолжал развивать мысль Торанц. - Ведь скалогрыз - это живой металл!
– Скорее, живой плазменный резак, - заметил Диего, ведя быстролет с прежней скоростью.
Резко стемнело, небо над ущельем затянула фиолетовая мгла, которую вскоре оплела пульсирующая сетка электрических разрядов.
– Переждем здесь от греха, - решил Диего и мягко опустил быстролет в глубокую сухую яму.
– Глядите-ка - дождь! - удивился Руденко, показывая на сползающие по прозрачному колпаку кабины редкие капли. - Хабуб не часто приносит дожди, - пояснил в ответ на жест Торанца. - Зато часто - черную угольную и графитовую пыль: на Энифе уйма открытых угольно-графитовых месторождений, прикрывающих, кстати, колоссальные гнезда алмазов.
Некоторое время просидели молча, дивясь на красивые всполохи электрического сияния в прорези ущелья; обычного для земных гроз грома не было, лишь иногда доносилось длинное ядовитое шипение да частый треск.
