Полуянов достал сетчатый карандаш радиомаяка. - Дорогой ты мой, хорошо, что сумел вырваться оттуда. За сей подвиг мы попробуем тебя подлечить, дружище. Всплеск радиоизлучения заставил конкистадора подскочить вверх на добрых два метра и рухнуть недвижимой массой. Они подхватили сорокакилограммового "паука", запеленали в пластиковый мешок и упрятали в багажник поджидавшего куттера. - Вези в лабораторию, Боря, - сказал инженер пилоту. - Мы вернемся на своей малой тяге. Павел посмотрел на часы: с момента сигнала наблюдателя о выходе из Ствола конкистадора прошло чуть более сорока минут. Они достали бинокли и принялись рассматривать Ствол. - Вы пробовали подойти к стене, взять пробы? - Анализы можно сделать и на расстоянии. А человеку к стене Ствола в обычном скафандре не подойти - сработала базисная система безопасности ускорителя. - Что это значит? - При автоматических запусках ускоритель уходит в прошлое без людей, и чтобы не подпустить к нему наших хвостатых и бесхвостых предков, а также другую любознательную фауну, в Ствол вмонтирован контур гипноиндуктора. При приближении к ускорителю всему живому внушается одна из самых простых деадаптирующих реакций: страх. - И много таких систем безопасности? - Три. Первая - сигнальная, это обычные предупреждающие световые и радиосигналы. Вторая - гипноиндукция, третья - инфразвуковая, отпугивающая. Пошли отсюда, сейчас будет коррекция. Не успели они пролететь и сотни метров, как Ствол вдруг поголубел, потерял монолитную плотность скалы, стал водянистым, полупрозрачным. Гулкий удар прокатился над холмами, и тотчас же со всех сторон в Ствол вонзились огненно-зеленые стрелы, оставив после себя шлейфы изумрудных искр. Раздалось ядовитое шипение, перекрывшее все остальные звуки. Вторая волна зеленых молний с шипением и свистом накрыла Ствол. С холмов сдуло пыль, словно под ударами исполинских плетей. Павел заметил, что огненные стрелы вылетали из черных труб, с угрозой глядевших в сторону Ствола. Шипение и свист стихли, на землю легла удивительная, неестественная тишина. Она угнетала, внушала тревогу, противоречила здравому смыслу, потому что могла существовать только в вакууме, где нечему передавать звук. Полуянов махнул рукой вперед. Павел устремился за ним. Через минуту они выскочили из "мешка" тишины: в ушах словно лопнула пленка, не пропускавшая звуки, и стали слышны шорохи, посвисты ветра, далекие удары гонга, бормотание громкоговорителей, шумы каких-то машин. - После разряда хронооптимизаторов - тех черных труб - в зоне вокруг Ствола на полчаса образуется область "белого шума", - пояснил инженер. - Молекулы воздуха "вибрируют" по закону Фрактали, звуки в этой области гаснут мгновенно. Они опустились у холма, в склон которого были врезаны двери Центра защиты. Полуянов поднял руку, прощаясь. Павел снял скафандр и направился в зал контроля, где его должен был ждать Марич. В зале раздавались негромкие голоса операторов связи, наблюдателей, специалистов разных отделов Академии наук. Златкова не было. Павел пожал холодную руку хроноинженера. Марич выглядел уравновешенно-угрюмым, у него были красные глаза, словно он всю ночь читал. - Ну что? - спросил он рассеянно. - Есть новости? Инспектор на вопрос не ответил. В обычной для него обстановке в космосе он действовал методом отождествления себя с виновником аварии или катастрофы, проходя этап предварительных размышлений в темпе погони, основываясь больше на интуиции, точно угадывая доминантные стороны характеров людей. Но в тех случаях были живы свидетели катастрофы, а то и сам виновник. Случай с лабораторией времени отличался от остальных тем, что из ее сотрудников уцелел только Игорь Марич, не сохранилось ни записи эксперимента, ни упоминаний о его задачах и масштабах, ни каких-либо документов, могущих пролить свет на тайну катастрофы. - Хотелось бы уточнить следующее, - сказал Павел. - У погибших сотрудников лаборатории остались друзья, которые, возможно, что-то могут рассказать о их поведении, настроении, передать последние разговоры перед катастрофой. Кроме того, интересны их высказывания о новых явлениях, друг о друге. А еще меня интересует техника защиты от "хронопены". Можете дать консультацию? Марич оценивающе посмотрел на Павла. - Приходите завтра сюда к десяти, я вас проконсультирую. В тоне инженера проскользнули насмешливые нотки, но Павел не придал этому значения. В Управлении он встретился с Ромашиным. - Наши специалисты в техсекторе уже занимаются скафандрами, - сказал начальник отдела. - Зайдите, поинтересуйтесь. Решение, кстати, уже найдено. - Комплекты противоядерной защиты? - Нет, противоядерные коконы в условиях "вспененного времени" не годятся, а капсулы высшей биологической защиты слишком громоздки, в здание лаборатории в них не пройти. По заданиям пятидневной давности техсектор создает спецкостюм, через пару дней он будет готов, я узнавал. - Прекрасно, зайду обязательно. В своем кабинете Павел переоделся, но когда собрался уходить, позвонил Марич: - Какие у вас виды на вечер? - Никаких, - честно признался Павел. - Тогда жду в Центре у прибористов. Хочу предложить небольшую прогулку к Стволу. Не возражаете?
Павел поразмышлял немного, отражая слабый протест расслабленного тела. - Ждите. Спустя полчаса он отыскал Марича в недрах лаборатории Полуянова одетым в обычный пленочный скафандр, но с какой-то ажурной антенной, обнимавшей шлем. Инженер протянул увесистый пакет второго скафандра. - Наденьте на всякий случай, от линий защиты ускорителя он защищает неплохо. В двенадцатом часу ночи они выбрались из-под земли на склон холма. Ствол был освещен со всех сторон прожекторами и сиял так, что долго смотреть на него было невозможно. Спустившись в низину с ручьем, перешли его вброд, с полкилометра шли ровным полем. Павел посматривал на молча шагавшего инженера, но вопросов не задавал. Их трижды окликнули по радио дежурные наблюдатели, пока не вмешался сам Павел. Тогда их оставили в покое. До куба лаборатории оставалось еще около полукилометра, когда они подошли к яме с уходящими вглубь ступеньками. - Здесь я вышел… когда очнулся после того, что произошло. - Марич говорил глухо, сквозь зубы.
– Это вход?.. - осторожно начал Павел. - В бункер независимой аппаратуры. И не вход, а запасной аварийный выход. Я уже пробовал пройти туда с конкистадором, да и не я один, но мы кое-чего не учитывали. Попробуем еще раз вместе? Павел на мгновение растерялся, он не был готов к несанкционированному штурму лаборатории, но колебался недолго, чутко ощущая напряжение партнера. - Идем. Что у вас есть кроме фонаря? - "Универсал" и батарея спецснаряжения, как и положено разведчику. У вас в поясе такая же. Я пойду первым, прикрывайте тылы и следите за каждым моим жестом. Вполне возможно, что придется драпать без оглядки. "Хронопена" - очень скверная штука. Если оно прорвется в тоннель… Не обращая внимания на высветившуюся в воздухе очередь алых букв: "Вход запрещен! Опасно для жизни!" - Марич включил фонарь и полез вниз.
Павел кинул взгляд на сияющую гору Ствола, скрепя сердце шагнул на ступеньку из черного базилита. Метров сорок они преодолели без труда: здесь уже поработали роботы, подрасчистили завалы и выровняли пол, но потом ход сузился из-за вспучившихся стен, потолок прогнулся так, что местами приходилось чуть ли но вставать на четвереньки. И наконец дорогу, преградила металлическая на вид стенка с листком обычного пласт-папира: "Впереди опасная зона! Кто пойдет дальше - пеняй на себя!" Марич хмыкнул, сорвал листок, скомкал и выбросил. Оглянулся. Лицо у него было какое-то обостренное, веселое и злое одновременно. - Дальше действительно опасная зона, опасная прежде всего неизвестными хроноэффектами. До сих пор удивляюсь, как я ее прошел, когда выбирался из бункера. Кстати, до него всего метров триста. Но я недаром взял "универсал". - Марич снял с пояса пистолет. - Я выяснил у знакомых физиков, что "хронопена" боится энергоразряда. Сейчас проверим их гипотезы практически. Павел молчал. Он не был трусом, но и рисковать любил с открытыми глазами, рассчитав последствия рискованного шага и максимально собрав информацию о препятствии. В данном случае он оказался в глупом положении, с самого начала поддавшись энергичной уверенности инженера в правильности своих действий. Марич посчитал молчание Павла за согласие и разблокировал дверь. Казавшаяся металлической перегородка исчезла, оставив вместо себя пылающую алую надпись: "Стой! Опасно для жизни!
