Ромашин не зря обращал внимание Павла на характеристики среды в месте расположения лаборатории. По отчету выходило, что процесс изменения среды постепенно ускоряется.
Неожиданным было появление гравитационной депрессии. Поле тяготения вокруг Ствола приобрело форму вогнутой линзы: направление силы тяжести уже не совпадало с перпендикуляром к земной поверхности, и люди вдруг начинали идти под углом в пятнадцать градусов к вертикали.
Летательные аппараты в полете по горизонтали, приближаясь к Стволу, начинали полого скользить вниз, альтиметры давали снижение высоты, а гравиметры упрямо твердили о неизменности потенциалов гравитации. Со Златковым поговорить не удалось. Пока Павел беседовал с диспетчером, начальник Центра исчез из зала в неизвестном направлении. Видимо, он устал от бесконечных вопросов и не хотел снова и снова повторять азбучные, по его мнению, истины. Павел соединился с базой УАСС в Калининграде и попросил подготовить к полету модуль, перебросив его в район Брянска, к станции таймфага. Модуль, способный совершать "теневые" прыжки внутри Солнечной системы, понадобился ему, чтобы посетить те странные области над Землей, о которых говорил Ромашин. Едва ли того требовал ход исследования катастрофы, и Павел в душе понимал это, но пришло откуда-то ощущение нереальности происходящего, отстраненности бытия, ненужности и тщетности попыток: осмысления событий. С Павлом такое происходило впервые, он сначала с удивлением, а потом и с тревогой прислушивался к себе пытаясь понять, чем вызваны необычные ощущения, и пришел и выводу, что причин несколько. Он "выпал" из привычного ритма работы в космосе, это раз. Остался без друзей, которые понимали его с полувзгляда, это два. И наконец, получил изрядный психологический шок от избытка информации и того смысла, который стоял за словами "режим бедствия", "катастрофа" и "угроза существованию Вселенной". Павел вышел из кабины таймфага в Брянске и отправился разыскивать транспортную площадку грузового орбитального лифта, где должен был дожидаться его модуль без пилота. Получив разрешение диспетчера транспортной инспекции на старт, Павел привычно провел контроль функционирования и поднял машину в воздух. Через пять минут он был над Стволом. Зависнув на минуту на высоте в десять километров, Павел сообщил в Центр о своих действиях и попросил включить его модуль в поисково-опознавательную сеть Центра. Переключив станцию связи на волну интеркома, он стал слышать переговоры пилотов наземных служб. Голоса были негромкими, буднично спокойными, и Павлу на короткое время показались напрасными его тревоги и страхи. Жизнь Земли продолжалась обычными темпами, и даже здесь, в районе катастрофы, где УАСС ввело режим бедствия, не чувствовалось лихорадочной и жестокой спешки, напряжения и тревоги, соответствующих "настоящему" бедствию, влекущему разрушения, уничтожение природной среды и человеческие жертвы. Модуль медленно пополз вверх. Зеленая холмистая равнина вокруг Ствола отодвинулась, детали и подробности ландшафта растворились на фоне сочной зелени. Ствол превратился в белый карандаш, воткнутый острым концом в землю. Мимо проскользнул ажурный короб с шариком кабины на торце - излучатель силового поля. В километре висел второй такой же, за ним еще один.
Вероятно, пояс силового заграждения. На высоте сорока километров Павла окликнули: - Кто там лезет напролом? Пилот неизвестного аппарата, ответьте патрулю заграждения, вы нарушаете режим работы. Павел притормозил подъем. - Инспектор Жданов, отдел безопасности. Тон патрульного не изменился. - Будьте внимательнее. Выйдите из зоны риска. Вскоре Павел оказался в непосредственной близости от первой из странных областей - светящегося слоя площадью в два десятка квадратных километров. На фоне фиолетового купола стратосферы она выглядела красивой зеленовато светящейся паутиной, похожей на интерференционную картину световых волн. Узор "паутины" медленно и непрерывно менялся. Павел направил модуль прямо в ее центр, готовый изменить курс при первых же признаках опасности, но делать это ему не пришлось: аппарат сам собой, без команды, плавно отвернул от переливчатого светового покрывала. В рубке зазвучал тот же суровый голос: - Инспектор, вы в опасном районе. Прошу не мешать работе исследователей. Как слышите? - Прекрасно слышу, - пробормотал Павел сердито. - Чем опасен район свечения? - В его излучении есть жесткая компонента. - Модуль имеет полевую защиту от всех видов излучения. - И все же прошу не рисковать. Исследования свечения начались недавно, могут быть неприятные сюрпризы. - Хорошо, понял. Аппарат увеличил скорость и вышел из-под светящейся вуали. Земля на глазах превратилась в пухлый голубовато-зеленый шар. Десять тысяч километров до следующей загадочной области пространства - "пузыря отталкивания" - модуль преодолел за две минуты.
Здесь повторилось та же ситуация, что и в районе свечения: модуль изменил траекторию и погасил скорость почти до нуля. - Вы у зоны "два", - произнес знакомый патрульный. - Диаметр ее тысяча километров, включите локацию в диапазоне инфра. Павел послушно включил локаторы и увидел впереди и вверху мерцающую голубоватым светом объемную фигуру - сетчатый шар. Вокруг зоны установили радиоотражатели, догадался инспектор, чтобы видно было издалека. Напрасно полетел, подумал он вдруг, разглядывая на экранчике локатора светящуюся мошкару вокруг тысячекилометрового "пузыря". Никто сейчас не скажет, связаны ли эти странные образования с работой Ствола, а интуиция не обладает правом проверенного факта. Что из того, что я убежден в их связи? Доказательств-то нет. Доказать эту связь можно, только побывав в лаборатории… С полчаса Павел выписывал петли возле громадного шара, пустого, как и пространство кругом. С сочувствием подумал о суетящихся исследователях, которым предстояло больше разочаровываться, чем радоваться открытиям, и повернул модуль носом к Земле. Тоскливое чувство ненужности вернулось вновь и потащило за собой привычную цепь размышлений, конечным итогом которых были злость и боль неведомой утраты. В Управлении Павла ждало сообщение об испытаниях скафандра и короткая записка начальника отдела безопасности: "Павел, зайдите, вы мне нужны". Записка была оставлена два часа назад. Видеопласт кабинета на этот раз встретил его дубовой рощей, запахами прелой листвы, грибов. Ромашин из-за стола исподлобья посмотрел на инспектора, кивнул на стул.
Павел сел. Хозяин наклонился к столу, коснулся сенсора программ видеопласта, дубовая роща исчезла, кабинет замкнулся стенами из мерцающего огнями янтарного пластика. - Собственно, у меня к вам всего один вопрос. - Ромашин походил в задумчивости у стены и сел напротив. - Вам не кажется, что за вами следят? Павел оторопел. - Нет, - сказал он спустя несколько секунд, совладав с изумлением. - Зачем кому-то следить за мной? - Значит, нет… - повторил Ромашин, не сводя с него глаз. - Допустим, вы не заметили. А во время работы с лабораторией ничего странного вокруг вас не происходило? - Вы меня озадачили… Что имеется в виду? - Все, что выпадает из рамок обыденности - в поведении людей вокруг, в событиях, связанных с вашим участием. Попытайтесь вспомнить, это важно. - Я попытаюсь, - Павел развел руками, - но для этого нужно время. - Тогда у меня все. Вспомните - позвоните. Завтра в семь вечера по времени Москвы состоится экстренное совещание Совета безопасности ВКС. Прошу вас явиться на заседание, это здесь же, в Управлении, в конференц-зале. В своем кабинете Павел попытался собраться с мыслями, но из головы не шло выражение глаз Ромашина, когда он говорил: "Вам не кажется, что за вами следят?" Павел прочитал в них холодную заинтересованность и недоверие, граничащее с враждебностью. За что? За какие прегрешения? Кто может следить за ним, инспектором аварийно-спасательной службы, работником спецгруппы, в которую входят профессионалы следственного дела? Бред! Что стоит за этими вопросами?.. Павел тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, попытался вспомнить какой-нибудь необычный эпизод, но на ум ничего не приходило.
