Сзади что-то захрипело. Не сбавляя темпа, я оглянулся:
– Что?
– За нами бегут, – пропыхтел Пуго мне в спину. – Слышь, командир…
Я остановился и, чуть согнувшись, задышал, восстанавливая дыхание. Бег в гору – не большое удовольствие, и я втайне обрадовался отдыху.
– Кто?
– Не знаю… Я слышал крик…
Прикрыв глаза от солнца, я посмотрел назад:
– Точно?
Глаза не улавливали внизу никакого движения.
– Точно…
Бежать за нами могла только президентская гвардия. Получалось, что не вышло у товарища задержать спецназ даже на четверть часа…
Бой я не видел, но слышал – он уложился в короткую автоматную очередь. Короткий треск и – тишина. Не хотелось верить, что товарищ так бесславно погиб. Нет, не мог такой опытный боец пропасть без хорошего боя… Значит, что-то случилось.
Хотя о чем это я?
Наверняка это нас одноногий догоняет. Я догадывался, с какими вестями он бежит, но не стал портить игру и представляться всезнайкой перед товарищами. Пусть уж все идет, как и должно, по сценарию.
Извлек бинокль из чехла, посмотрел вниз.
Только что пройденный склон приблизился. На нем конечно же обнаружился Зорбич. Со всей возможной поспешностью он бежал к нам, размахивая одной рукой, вторая придерживала на плече тяжелую сумку. Я проследил его путь. Его вроде бы никто не преследовал, но он явно торопился что-то передать.
– Смотреть по сторонам…
Одноногий еще не успев добежать до нас, принялся орать во весь голос:
– Все нормально, командир! Все в порядке!
Я пробежался вооруженным оптикой взглядом по полю. Неужели преследователей не будет? Неужели нам все простили? Не верил я в это. В президентском спецназе не детишки служат, и уж они-то если вцепятся, от штанов не оторвешь, если только с мясом, с кровью… Да и обидели мы их только что серьезно, по самолюбию сапогами прошлись, а это настраивает. Скажете «маленькие»? А что, у маленьких совсем самолюбия нет?
Не добежав десятка шагов, Зорбич остановился отдышаться. Опершись рукой на камень, он несколько секунд хрипел, толкая воздух туда и обратно. Справедливо посчитав, что есть вопросы, для ответа на которые совершенно нет необходимости говорить, я спросил:
– Нас преследуют?
Кивок.
– Много?
Еще частые кивки.
– Что случилось? Где они?
– На коротких ножках! – выдохнул Зорбич заготовленную фразу. – Они маленькие!
– Что значит – маленькие? – не понял Чери.
Зорбич раздвинул пальцы, показывая размер небольшого огурца. Он наконец отдышался.
– Вот такие. А еще у них три танка, размером с коробку из-под обуви! – наябедничал он, сдерживая радостный смех.
– Спокойно. По существу, – приказал я. – Численность, вооружение…
Что странное чудо, что сошедший с ума товарищ, ни то ни другое не добавляло уверенности в будущем.
– Нас преследуют люди маленького размера, вооружение разглядеть не успел, ввиду его микроскопичности. Из тяжелого вооружения – танки. Кажется, М6. – Он почему-то улыбнулся: – Я штучку, кстати, захватил…
Рука нырнула в сумку, и на свет появился танк. Он был как настоящий! На свету машина сразу заворочала башней и затрещала гусеницами. Только сейчас мои товарищи поняли, чему радуется наш одноногий друг. Враги остались, их по-прежнему хватало на всех, но этих врагов мы могли не опасаться!
– И ты их не разогнал? – удивился Гекча. Танк в руке товарища стал наглядным подтверждением такой возможности. – Не передавил ногами?
– Нет, – смущенно признался Зорбич. – Как-то даже в голову не пришло… Они ж крохотные… В траве попрятались.
Танк в руках товарища дергался, пытаясь освободиться, непоседливо крутил башней.
– Гуманист… – с легким удивлением протянул Чери.
А Гекча посоветовал:
– Выкинь его подальше. Пользы никакой, а нагадить может. Или того хуже – разведает что-нибудь и к своим перебежит.
Вспомнив, как совсем недавно такая же вот штука, а может быть, и вовсе эта же самая пыталась намотать нас на свои гусеницы, и я высказался:
– Будь у меня такая игрушка, я бы ее в костер бросил…
Зорбич посмотрел по сторонам. Костра, разумеется, тут не нашлось, но удачно стояли два камешка.
– Не перебежит. Ножки у него для этого слабенькие…
Инсургент, приноровившись, заклинил танк между камнями, положив набок. Моторчик обиженно взревел, но кроме рева ничего вредного танкисты изобразить не смогли. Не их сегодня день, не их…
Я скупо улыбнулся. Не верить товарищу у меня оснований не было. Преследователей я не видел, да и танк доказывал, что все сказанное Зорбичем – правда. Нам повезло. С этим фактом нельзя было спорить. Преследователям – нет. И это оспорить было не менее сложно. Почему так случилось, я не задумывался. Думать сейчас следовало о другом – как использовать подаренный судьбой шанс.
– Держи. – Я бросил товарищу флягу. – Я же говорил, что у нас целее будет…
С легким сердцем оглядев свое воинство, скомандовал:
– Отдохнули? Теперь вверх! Темп не снижать!
Мы еще немного поднялись вверх, и вот впереди перевал…
Слева уходила вниз пропасть, справа – каменная стена, загораживающая половину неба. Тропа в этом месте огибала гору, удлиняя путь, но двигаться по прямой сейчас мы не могли – в этом месте гора нависала над тропой, и козырек пришлось обходить.
Никто не знал, что ждет нас там, за гребнем, но хотелось надеяться, что за ним конец самого тяжелого участка пути. Дальше нужно будет двигаться вниз…
– Все, ребята… Скоро станет легче… – объявил я. – Вскоре мировое тяготение перейдет на нашу сторону.
Шедший за мной Гекча заулыбался, явно представив, какое это облегчение – двигаться вниз, когда мировое тяготение не висит на тебе неподъемным грузом, а, напротив, подталкивает в спину, помогая еще быстрее уйти от преследователей.
К свисту ветра и стуку соударяющихся камней прибавился новый звук. Чери первый услышал его и остановился, пытаясь разобраться. Поскольку ничего хорошего ждать не приходилось, то источник звука определили быстро.
– Вертолеты!!!
Стрекот стал явственнее, приблизился, только определить, где враг, я не мог – звук отражался от камней, и через секунду воздух вокруг загудел, словно мы ненароком потревожили осиное гнездо.
– Летят, милашки…
Гекча приподнял автомат, пытаясь сообразить, куда стрелять.
– Почему это «милашки»?
– А была у меня подружка из швейной мастерской… – поделился Чери. – Такой мы с ней под эдакий стрекот, бывало, кордебалет устраивали…
