Я просто устраняю помеху на пути нашего общества вперед. Это моя работа. Мой долг, в конце концов, как гражданина! Насколько я в курсе, вопрос на Конференции планировался один, следовательно, больше ничего не будет. Тогда мне осталось так же хорошо финишировать, как начал: в саквояже у меня лежал баллон с каким-то снотворным газом. Мне надлежало распылить его и способствовать тому, чтобы все делегаты живыми попали в руки спешащего сюда спецназа.
По расчетам, его должно хватить на всех. Поспят и еще, глядишь, добровольными свидетелями выступят на политическом процессе. Может, и покаются, а Президент их и простит. Пусть рядовыми обывателями жизнь доживают. Все лучше, чем по лесам-горам скитаться да кровь чужую лить…
С этой мыслью я и включил таймер клапана. Как объяснили, тот был откалиброван на задержку в пять минут. Можно бы постараться уйти, однако не хотелось лишних вопросов. Ничего страшного не случится – усну вместе со всеми… Высплюсь… Как обещали, газ должен быть без цвета и запаха. Я только устроился поудобнее – не хватало еще отлежать себе что-нибудь, – как вдруг в саквояже оглушительно хлопнуло, и оттуда рванула такая волна концентрированной вони, что тут же перехватило дыхание. Глаза резало, и каждый вздох, казалось, рвал легкие в клочки. Сквозь слезы я увидел, как мой портфель раздулся, а из него со свистом, словно из треснувшего паровозного котла, бьют в стороны желто-зеленые струи.
Черт! Что ж такое делается? Неужели подставили меня? Или… Додумать не успел… Кто-то, невидимый за слезами, подскочил, меня потащил в сторону. Крики, хрипы и кашель сотрясали зальчик, над всем этим прогремел треск, словно вышибли дверь, и стало тише. Я все еще водил руками вокруг, когда меня повалили на пол и сорвали пиджак, нащупывая провода и коробку.
– Он, – сказал кто-то. – Он, гнида…
Залитые слезами глаза ничего не видели. Кто-то еще с удивлением присвистнул.
– Вон оно, значит, как… Знакомая штучка… Знаем, где такие выдают…
Я молчал, да меня и не спрашивал никто.
– Раз этот тут, – медленно сказал тот же голос, – значит, и его хозяева где-то недалеко…
Ничего хорошего тон мне не обещал, но в этот момент моим спасением стала автоматная очередь. Началось!
От греха подальше я снова трижды хлопнул. Эти ведь могут и по шее надавать. У них не заржавеет!
Люди встрепенулись, начали оборачиваться, но тут все схватились за носы. Такая вонь! Я и то почувствовал. Можно программисту, что такую вонь запрограммировал, премию выдать. Этот точно заслужил! Глаза резало, и каждый вздох, казалось, рвал легкие в клочки. Сквозь слезы я увидел, как одного из делегатов оседлали сразу трое и, спеленав, поволокли ко мне.
– Он, – сказал кто-то. – Он, гнида…
Залитые слезами глаза ничего не видели. Кто-то еще с удивлением присвистнул:
– Вон оно, значит, как… Знакомая штучка… Знаем, где такие выдают…
А молодчик-то не прост… И махонький объективчик в узле галстука, и коробочка какая-то на поясе. Ну гад, понятно… Значит, сейчас, похоже, все и начнется… Хороший, кстати, способ закончить говорильню.
Я молчал, да меня и не спрашивал никто.
– Раз этот тут, – медленно сказал тот же голос, – значит, и его хозяева где-то недалеко…
Ничего хорошего тон мне не обещал, но в этот момент прозвучала близкая автоматная очередь. Началось!
Ну что ж… Пора прерваться…
* * *
Я снова потянулся к сдвоенному колечку и выскочил из игры. Шеф по-прежнему сидел рядом, смотрел в монитор.
– Впечатления? – по-деловому спросил он.
Я пошевелил пальцами, формулируя:
– Тому, кто такую вонь придумал, – однозначно премию, а про все остальное… Пока никаких.
И с удовольствием хлебнул остывшего кофе.
– Разве что вступление слишком затянуто. Зачем игроку все это? Ему экшен подавай, а не рассуждения…
Шеф пожал плечами:
– Объективно ты там был не более четырех минут.
– И что с того?
– Нужно вжиться в мир. Компу нужно время под твой организм подстроиться. Сжиться с телом. Может быть, для этого?
– Ладно. Я подумаю.
Снова шлем на голову и нырок в игру. Что там у президентских?
* * *
…Лежать под маскировочной накидкой было не просто жарко, а жарко до невозможности. Я оторвался от окуляров и покосился на встроенный в камуфляж термометр. Ничего себе! Сорок восемь градусов по Цельсию! Жить, конечно, можно, но еще чуть-чуть, и можно будет вообразить себя вареным яйцом. Третьим. Вдобавок к тем двум, на которых я лежу и которые, кажется, уже… Если после этого рейда у меня начнут рождаться негритята, то я этому ничуть не удивлюсь. Я невесело усмехнулся. Страшно хотелось вытереть хотя бы лицо, но нельзя…
Это мне, южанину, жарко, а что тогда испытывает майор? Он-то не местный, а откуда-то из Европы. То ли француз, то ли вообще норвежец… Хотя, с другой стороны, в снегу лежать тоже небольшое удовольствие.
Кому хорошо – так это этим ребятам из Штатов!
Им-то нет никакой необходимости потеть под маскировкой – они богатые, у них спутники. Сидят сейчас под кондиционерами, потягивают холодное пиво или апельсиновый сок… Сухое горло дернулось в попытке что-то проглотить, и мне показалось, что внутри что-то заскрежетало, словно там сцепились несмазанные шестеренки.
Сидят они, пьют пиво и лениво поглядывают на мониторы, а там я. Потный и вонючий. Выполняющий союзнический долг… Я представил себе все это, и меня аж передернуло от омерзения.
Но тут ничего не поделать, если нет у Республики денег на космические аппараты. Имелась бы возможность, президент наверняка купил бы для родной страны такую игрушку, но вот нет денег. Не дает разбогатеть Республике внутренний враг. Хорошо хоть, агентура в подполье не подвела, достала информацию об этом сборище, и мы успели подготовиться.
Эта мысль добавила бодрости.
И верно! Теперь и без спутников можно обойтись – ведь в том, чтобы поставить на этом деле жирную точку, спутник и не нужен. Тем более что с орбиты арест не произведешь и наручники на злодеев не нацепишь.
Перестав смотреть на изученные до последней ветки кусты, я поднял взгляд в небо, на несущие близкий дождь облака, и этот взгляд принес облегчение.
И что ведь скверно – глаза видели собирающиеся над головой тучи, видели, как под прохладным ветром качаются ветки кустов, а тело под хитрой накидкой не верило этому. Вот это и называется – наука и прогресс! Накидка и впрямь оказалась непростой – кроме обычного камуфляжа она делала его невидимым для любых инфракрасных датчиков. Так что, получалось, хоть простыми глазами смотри, хоть инфракрасными – нет нас тут ни в оптическом диапазоне, ни в инфракрасном. Ценная вещь! На инструктаже так и сказали – беречь накидки как зеницу ока, что, мол, подарок это нашим доблестным спецслужбам от американских коллег. Вот уж, кстати, кому сейчас хорошо.
