— Тебя это больше не должно волновать.
— Но я... не могу...
— Пройдёт. Через месяц из твоей крови вымоет последнюю память о «змейке». Просто потерпи.
— Вы не понимаете... — Кириан горестно приподняла брови. — Я думала... Я боялась, что узнав всё, вы накажете меня... и его накажете... А вы...
— Брысь отсюда! И немедленно ищи того мага, который наводил «сон», чтобы он всё вернул на свои места!
— Dan Рэйден...
— Брысь, я сказал!
Она покачала головой, споря то ли с моим поведением, то ли со своими мыслями, и исчезла так же беззвучно, как и пришла. Только дверные петли скрипнули.
Да, правильно говорят: беда не приходит одна. Парами они ходят, беды эти. А то ещё и тройками. Ну, теперь уже можно считать, что лично у меня двумя бедами стало... Кстати, больше или меньше? Хороший вопрос. Допустим, гибель Баллига, без преувеличения, беда, дурная и нелепая. А вот избавление от ненависти Кириан к бедам никак отнести нельзя: больше на праздник похоже. Только веселиться почему-то не тянет...
Чем я располагаю? Одним трупом и одной беременной телохранительницей, оставившей службу, а с ней и меня на произвол судьбы. В сложившейся ситуации присутствие или отсутствие Хонка становится совершенно незначительным обстоятельством: мне даже проще будет думать, что защиты вовсе не осталось, чем по привычке полагаться на кого-то, кроме себя. А уж полезнее — во сто крат!
Неизвестная мне женщина, воспользовавшаяся оружием, невесть как оказавшимся в пределах Антреи, смутила умы, по меньшей мере, пятерых и едва не достигла поставленной цели, то есть, смерти Навигатора. Хоть я и заявил Ра-Дьену, что не волнуюсь по поводу причин покушения, приходится признать: волнуюсь, и весьма. Причём, наибольшую тревогу вызывает не дерзость убийцы и заказчика, вознамерившихся пресечь жизненный путь человека, представляющего собой бесценное творение богов и природы, а место совершения преступления. Почему был выбран именно мой город?
Навигатор вечно пропадает в разъездах, и уж в дороге подобраться к нему удобнее всего: на любом постоялом дворе или просто посреди леса, на море, в пустыне, да где угодно, но во время движения было бы легче добиться желаемого! И всё же убийца позволил жертве прибыть в Антрею, хотя должен был знать, что в означенном городе у Навигатора появляется усиленный эскорт. В моём лице. Так за каким ххагом всё случилось здесь?
После дневных размышлений вижу два варианта объяснения нелепости происходящего.
Первое: заказчику было важно, чтобы убийство произошло только в Антрее. Предположения? Никаких. Что ж, оставим эту версию в покое и обратимся к её сестрице.
Второе: только в Антрее убийца мог действовать наиболее успешно. И вот это допущение уже обзавелось доказательствами в свою пользу.
Незнакомка может оказывать на людей впечатление. По счастью, вполне изгладимое: я не нашёл в сознании Кириан следов чужого присутствия. Но сам факт, что злоумышленница способна сбить с толку предположительно неограниченное количество голов, пугает. Единственно, при такой силе влияния должно выполняться ограничение на размеры периметра, и моя уверенность имеет под собой основание, вполне весомое. Я ведь тоже умею «влиять».
Правда, пределы моих способностей простираются в другие стороны, предпочитая качество количеству. Могу шутя управиться либо с тремя телохранителями, либо с одним безумцем. Не без уловок, конечно: в случае с троицей мне помогают «змейки», а в случае с дуркой — его собственная кровь, несущая в себе частицы «лунного серебра». Эта же нарушительница спокойствия хоть и не могла жулить схожим образом, едва не вывела телохранителей из-под моего контроля, воспользовавшись... А чем она, кстати, воспользовалась?
Переменностью чувств. Когда человек упёрт в одну и ту же идею или ощущение, трудно вклиниться в его сознание, не говоря уже о том, чтобы как-то изменить направленность мыслей. Что же касается Кириан, то в её голове мысли не просто менялись местами, а качались, словно на морских волнах, только помогая убийце: внедрение в мелодию чувств и размышлений — первый шаг к обретению власти. Так меня учили. Так я и действую, когда «заговариваю» дурок: прислушиваюсь к песням, звучащим в гулких стенах их черепов, а потом подбираю свой собственный напев, поначалу донельзя похожий, но постепенно уводящий с тропы безумия...
Итак, Кири попалась на удочку потому, что металась между любовью и долгом. Подозреваю, что Баллиг споткнулся о тот же самый камушек, но привязанность ко мне (которую он, впрочем, никогда не показывал явно, но которую я всегда ощущал лучше, чем сам того хотел) перевесила, и телохранитель всё же выполнил свою задачу. Правда, после жёсткого окрика, тоже сыгравшего свою роль, но «панцирь» оказался на месте быстрее «клешней», а значит, раньше освободился от чужого влияния. Покопаться в голове Хонка? Не-а, не сегодня. Наверняка и там найду что-то до боли похожее на путаницу, затащившую Кириан в лабиринт сомнений. Но что-то я упустил...
А, вспомнил! Неясности со знаком. Я ведь, и в самом деле, показывал «Раскрытую клешню», что означает: занять позицию рядом с охраняемым и быть готовым к немедленной атаке или обороне. Кири же видела всего лишь «Внимание» — ладонь с сомкнутыми пальцами. Могла ли она ошибиться? Нет, у смуглянки отличное зрение, к тому же, в то время оно было усилено стараниями «змейки». Баллиг же колебался, выбирая между ожиданием и действием. Почему? Убийца наводила иллюзию? Или же... Кажется, понял: скорее всего, её вмешательство, вступившее в противоречие с моими нитями управления, произвело эффект, схожий с «полным освобождением». Опасная штука, кстати, поскольку нарушает устоявшиеся цепочки причин и следствий... Так вот, Кириан, оказавшаяся в прямом смысле слова между двух огней, просто не могла сделать выбор. Не могла понять, что именно видит, потому что контроль ослабел до предела, в том числе и её собственный. Но так как смуглянке меньше всего в этот вечер хотелось подставлять свою шкуру под чьи-то клинки, она попросту приняла желаемое за действительное. «Увидела» другой знак. Внушила себе спокойствие.
Да, похоже, всё происходило именно так. Мерзкая картинка вырисовывается, однако. Положим, я могу попытаться схлестнуть своё «управление» с чужим, но при этом рискую превратить невольную жертву в существо, неспособное принимать решения в соответствии с окружением, а действующее исключительно повинуясь собственным фантазиям. Мрак.
— Ты, правда, её отпустил?
Меня когда-нибудь оставят в покое? Только не до тех пор, пока жив рыжий кошмар, которого то криком кричи — не дозовёшься, то норовит разделить со мной каждую минуту существования. Но заводить спор сил уже не было, поэтому я просто спустил с плеча рукав, открывая изумлённому карему взгляду новоявленное «украшение».
Олден вытаращил глаза. Нахмурился. Снова округлил гляделки.
— Ты понимаешь, что делаешь?
— Представь себе.
— Нет, ты не понимаешь! Тебе нельзя таскать весь зверинец разом: надорвёшься!
