Часть ее отчаянно хотела вернуться домой, в крошечное обветшалое жилище. Но она точно знала, что это просто отсрочит ее неизбежное расставание с семьей.
Ее пронзила мысль, что всю оставшуюся жизнь, день за днем, она будет проводить в ожидании возвращения Серины, пусть даже ждать ей придется в роскошной, великолепно обставленной комнате. А сама она будет никому не интересна. Превратится в тень. Ничем не примечательную. Невидимую. Забытую.
Глаза Номи наполнились слезами. Она огляделась, но никому вокруг не было до нее ни малейшего дела. Найдись под рукой холодная вода, она бы плеснула ее себе в лицо. Глядишь, и полегчало бы. Но воды, даже воды здесь не было…
Она двинулась по коридору в поисках туалета. И с каждым шагом напряжение в груди ослабевало.
Номи повернула за угол и увидела комнату. Там были мягкие глубокие кожаные кресла, тонкой работы ковры и бесчисленные полки из красного дерева, заполненные томами, на корешках которых красовались золотые тиснения. Книги. Много книг – больше, чем она видела за всю свою жизнь. Ноги сами понесли Номи туда. Прислушиваясь, она замерла у полуоткрытой двери. Ни шороха, ни звука, ни даже намека на движение. Глубоко вдохнув, она проскользнула внутрь.
Перед ней распахнулся целый мир: к потолку тянулись ряды и ряды книжных полок, в лучах заходящего солнца на томах блестели тисненные золотом названия. Номи глубоко вдохнула. В воздухе витал запах трубочного табака. На трясущихся ногах она подошла к ближайшей полке и провела пальцами по толстым кожаным корешкам. Пробежала глазами названия, но многие слова оказались ей незнакомы. Ее рука сама вытащила тонкую книгу, стоявшую между двумя толстыми черными томами, и у нее вдруг перехватило дыхание. Она сразу узнала ее. Это были «Легенды Виридии».
Немедленно в мозгу ее вспыхнули воспоминания. Той осенью, когда ей и Рензо только-только стукнуло двенадцать, брат дал ей полистать точно такую же книгу, и ей ужасно захотелось узнать, что же там написано.
Закон не позволял женщинам читать. Закон запрещал женщинам многое. Им разрешалось лишь рожать детей, трудиться на фабриках да убирать дома богачей. Но Номи такой закон не устраивал, и Рензо уступил ей и принялся учить чтению.
То были лучшие месяцы в жизни Номи. Бывало, они проводили целые ночи, сгорбившись у мерцающей свечи, и Номи неуверенным голосом читала и перечитывала рассказ о Луне и ее любовнике, об ужасах, таящихся в глубинах, и свою любимую историю о двух братьях, разлученных таинственной женщиной с татуировками и золотым глазом.
И только Серина знала их секрет. Рензо однажды спросил, не хочет ли и она научиться читать, но Серина сказала, что предпочитает слушать, а сама же тем временем будет вышивать. Наступила весна, и в школе Рензо заменили книгу легенд другой, в которой были лишь математические уравнения, но Номи и Серина продолжали рассказывать истории друг другу по памяти, каждый раз слегка переиначивая их.
Номи ласково погладила буквы на обложке. Обложка была такой же, из мягкой кожи, только без трещин на сгибе и с целыми уголками. Номи прижала книгу к груди, вспоминая ночи, когда они с братом сосредоточенно размышляли над страницами, подбирая правильное произношение или значение для каждого слова.
Книга для Номи была ближе и роднее, чем великолепный палаццо и все его роскошное убранство.
Расстаться с нею она уже не могла. Разумеется, никто и никогда не хватится маленького томика с волшебными историями. Книга будто сама собой скользнула ей за пазуху, и Номи, скрестив на груди руки, заспешила в коридор.
Она уже почти вернулась в галерею, как вдруг прямо перед ней из-за угла вышли двое.
Наследник и его брат.
Номи смиренно опустила голову, ожидая, когда те пройдут мимо.
– …должно зависеть от меня, а не от воли магистратов, – с гневом в голосе говорил Наследник, но, увидев Номи, замолчал.
Ей, как и любой служанке, следовало сейчас отвесить глубокий поклон, но от неожиданности она уставилась на Наследника.
У него были темно-карие пронзительные глаза. Он смотрел на Номи так, будто за мгновение мог узнать про нее все – ее прошлую жизнь, надежды, секреты, и под этим взглядом она почувствовала себя голой.
Щеки ее запылали, и она наконец-то отвела глаза.
– Кто ты? – требовательно спросил Малахия.
– Номи Тиссаро, – пробормотала она.
– И что ты здесь делаешь, Номи Тиссаро? – В голосе Наследника явственно слышалось подозрение.
Номи еще ниже склонила голову.
– Я… Я служанка. Я лишь только… – Голос ее сорвался. Что ей надлежало сейчас делать, она понятия не имела, да еще книга прожигала кожу.
– Пошли, Малахия, а то опоздаем! – Аса нетерпеливым жестом провел ладонью по волосам. Его темный костюм оттенял белые одежды Малахии, но была в его облике какая-то небрежность, граничащая с развязностью.
Не обращая внимания на брата, Наследник сделал шаг к Номи, и та невольно вжалась спиной в стену.
– Ты лишь только что? Что именно ты здесь делаешь?
Попытка запугать девушку возымела обратный эффект, и душившая Номи паника вдруг сменилась яростью. Она распрямила спину, вздернула подбородок и взглянула прямо в глаза Наследнику.
– Я лишь воспользовалась туалетом. Он там. – Она кивнула на противоположный конец коридора. – Если вам в туалет, то вам туда.
Аса фыркнул, но Малахии было не смешно. Его лицо покраснело от злости.
Горло Номи сдавил ужас. Она резко опустила глаза. Ведь Серина просила, просила ее вести себя подобающим образом, а она не продержалась и десяти минут. Наговорила Наследнику дерзостей… Да и выражение ее глаз, конечно же, не укрылось от него.
– Можешь идти, – молвил наконец Малахия, и в голосе его слышался смертный приговор, а не помилование.
Мужчины продолжали свой путь, а Номи стремглав бросилась к галерее. Сердце ее громко стучало, а в тело острым углом впилась обложка украденной книги.
Первым делом Номи поспешила в угол, где лежали вещи, и быстрым движением сунула книгу в сумку. Она была почти уверена, что Наследник не знал, что у нее находилось за пазухой, и эта неопределенность страшила.
Остаток вечера она не спускала глаз с дверей, ожидая, когда наступит конец ее мира.
Глава 3
Серина
ПЕРВЫЙ В ЖИЗНИ СЕРИНЫ бал оказался почти таким, каким она себе его и представляла. Длинный бальный зал был наполнен движениями потенциальных Граций, блистающих, переливающихся, словно стая рыб. Зеркальные стены и позолоченная лепнина отражали и преломляли свет дюжин хрустальных люстр. У стены, рядом с арками, ведущими на террасу, в углу сидели музыканты, а их пальцы мелькали над инструментами так быстро, что Серина не всегда их различала.
Бальный зал разительно отличался от привычной ей тесной гостиной, где преподаватель обучал ее танцам, используя в качестве партнера ее брата, Рензо. А танцевали они не под музыку, а под ритм, который ладошами отбивал преподаватель.
