Глубоко вздохнув, Номи отвернулась от книжной полки. Дело было сделано!
Наследник тасовал колоду карт.
– Так сыграем?
– С удовольствием! – беззаботным голосом согласилась Номи, хотя на самом деле она бы теперь с радостью удалилась под любым благовидным предлогом.
Волей-неволей ей все же пришлось сесть напротив Наследника. Тот по-прежнему тасовал карты «рубашкой» вверх. На лицевых сторонах карт были изображены усеянные бородавками матросы с крючковатыми носами, красногубые сирены, солдаты в униформе и святые с блаженными взглядами, устремленными вверх. Было в колоде еще две карты, на которых все персонажи были изображены переплетенными между собой в весьма двусмысленных позах. Недаром Кассия называла эти карты «оргиями». Когда выпадала любая из них, а на руках одного из игроков оказывались только «святые» или только «матросы», игра начиналась сначала. Выигрывал тот, у кого оставались только «матросы» или только «святые». Последние были предпочтительнее.
Малахия раздал карты, и Номи принялась восторженно рассматривать искусно выполненные рисунки. Карты Рензо были простоватые и грубые. Эти же были украшены красиво выписанными деталями: глаза «сирен» казались убийственно обольстительными, «святые», устремив взоры к небесам, блаженно улыбались, только вот было не похоже, что у них имелись ответы на все вопросы. Скорее, они все еще пребывали в поисках.
Номи то и дело украдкой поглядывала на Наследника.
Чего ради он убеждал ее, что не возражает против умения читать? Только лишь из пустой прихоти? А может, он играет с ней, точно кошка с мышкой?
Никогда прежде собственное положение не казалось Номи столь зыбким, неопределенным.
– Давай я научу тебя верховой езде.
Неожиданное предложение вновь напугало Номи. Малахия, не глядя на нее, пошел «сиреной», и шея его отчего-то покраснела.
– Даже не знаю, что и сказать, Ваше Высочество, – выдавила она. – Те лошади… Ну, на скачках… были такие огромные. К ним и подойти-то страшно.
Наследник улыбнулся.
– Катание на пони по саду и скачки Премио Билариа совсем не одно и то же.
– Конечно, Ваше Высочество, вам лучше знать, – пролепетала Номи, разыгрывая свою «сирену».
– Я знаю, что ты разговаривала с моим братом.
Номи вскинула на Малахию глаза, но тот не отрываясь смотрел в свои карты.
– Не услаждал ли он твои уши россказнями о своей невероятной победе?
– Да, он говорил об этом.
Малахия пошел «солдатом» и вытащил из колоды очередную карту.
– Внимание чрезвычайно льстит моему брату. Повод для него совершенно не важен. Он и уроки танцев вызвался посещать поэтому. – Наследник бросил на Номи короткий взгляд, а затем снова углубился в карты. – Он расцветает всякий раз, когда ему удается выказать себя благородным героем.
– Вызвался? – с запинкой проговорила Номи. – Но ведь его заставил отец.
– Да неужели? – Малахия в притворном удивлении приподнял бровь.
– Следует ли из ваших слов, что Аса разыгрывает спектакль? – Номи начала закипать изнутри. – Может, вы ему завидуете, Ваше Высочество? – с неожиданным ядом в голосе поинтересовалась она.
– Завидую? – Наследник с удивлением воззрился на нее. – Да нет же. Нет. – Повисла пауза, но заинтригованная Номи с нетерпением ждала продолжения. И оно вскорости последовало: – На самом деле, я завидую только тому, что он участвовал в Премио Билариа. Я тоже хотел, но отец бы мне все равно не позволил.
– И Аса выиграл.
– А вот его победе я нисколечко не завидую.
– Почему?
Номи вытащила из колоды «святого», но игра ее мало интересовала. Тело ее вдруг словно одеревенело. Она сама уже не понимала, хочет ли знать ответ на свой вопрос.
Малахия сжал карты в руке.
– Вечером в день скачек я с пожеланиями удачи отправился к Асе в конюшню и случайно услышал, как он приказывает конюху портить седла соперникам. В тот год погибло много всадников – больше, чем обычно. И у всех были испорчены седла!
Номи ахнула. Но ведь это совсем не похоже на Асу. Наследник, несомненно, заблуждается.
Малахия помрачнел.
– Позже Аса в чем-то обвинил конюха… Не помню уже, в чем именно, но того вскорости казнили. Полагаю, что братец мой не желал, чтобы в его победе хоть на секунду усомнились.
По телу Номи пробежали мурашки.
– Какой ужас! – пробормотала она едва слышно.
Девушка попыталась представить благородного Асу, каким она его знала, замешанным в этой страшной истории.
Нет, такого не может быть! Малахия лжет, стараясь принизить брата в ее глазах. Но зачем ему это? Похоже, он догадался, что Аса небезразличен Номи.
– Прости. Я не хотел тебя расстраивать. – Малахия выдавил кривую улыбку. – Вообще-то, ты первая, кто об этом узнал.
– Почему вы не рассказали все своему отцу? Ведь если эта информация верна, то ваш брат заслужил наказание!
Малахия пожал плечами.
– Безусловно, заслужил. Но не забывай, что он все же мой брат.
– У вас хорошие отношения? – Номи разглядывала зажатые в ее руке карты, но видела лишь размытые пятна.
– Нет. – Наследник вытащил из колоды «оргию». – После того случая я перестал уважать его.
Номи бросило в жар, потом у нее закружилась голова.
– Не хотела бы оказаться на вашем месте. Мы с сестрой друг без друга – точно рыбы на берегу.
Номи выложила на стол карты. У нее оказались сплошные «святые». Она выиграла.
Глаза ее наполнились слезами, и сил сдержать их не было.
Все ее старания, весь их с Асой заговор – все было ради спасения Серины. Но что, если Малахия говорит правду? Что, если Аса и в самом деле использовал бедолагу-конюха, а затем без сожаления избавился от него? Немыслимо! Но что, если все же…
Номи вверила Асе жизнь Рензо! Она сделала это, спасая жизнь Серине. Но было ли это решение верным?
Присутствие рядом Наследника стало для Номи невыносимо. У нее больше не было сил видеть резкие черты его лица и темные глаза, слушать, что он говорит о брате, о ней самой, и бороться со смятением, которое она ощущала, стоило их взглядам лишь встретиться.
– Прошу меня простить, Ваше Высочество, – прошептала она, дрожа как осиновый лист. – Мне нездоровится. Позвольте удалиться.
– Разумеется. – Малахия поднялся и двинулся к Номи, но та поспешно отступила.
– Извини, если я тебя расстроил… – начал он, однако Номи его не услышала. Она уже покинула покои Наследника.
Глава 35
Серина
СЕРИНА ВЫНЫРНУЛА ИЗ КОШМАРА. Ладони ее были сжаты в кулаки, сердце отчаянно стучало. Кто-то тряс ее за руку.
