– Ты так считаешь? – Серина безрадостно рассмеялась. – Хоть ты и сводишь меня с ума, сестренка, но я все же люблю тебя и одну здесь не оставлю.
– Отец подыщет тебе богатого жениха, – настаивала Номи. – И у тебя будут дети.
Серина вытянулась на койке, закрыла глаза и не допускающим возражений голосом повторила:
– Одну я тебя здесь не оставлю.
Сердце Номи заныло от сожаления. И от страха тоже. Она взглянула сначала на кровать у окна, а затем на сестру. Больше всего на свете ей вдруг сейчас захотелось оказаться на жесткой постели в их крошечной комнатке в Ланосе, рядом с прижавшейся к ней, свернувшейся уже в мирном полусне сестрой.
– Ложись со мной, – предложила Номи. – Места двоим здесь вполне хватит.
Но Серина демонстративно повернулась к сестре спиной. Все было абсолютно ясно и без слов: сестру она не оставит, но и прощать ее не намерена.
Номи легла. Всю ночь ей было тяжело дышать, как будто грудную клетку плотно стянули стальным обручем.
Я – Грация.
Глава 5
Серина
С ПЕРВЫМИ ЛУЧАМИ СОЛНЦА Серина была уже одета. И хотя глаза закрывались, а есть хотелось просто ужасно, все-таки пришлось слушать наставления главной распорядительницы, куда, как и в какое время возвращать грязную посуду, куда относить грязную одежду… что можно приносить из кухни своим Грациям в комнаты и где найти принадлежности для чистки ванн и кафеля. Кроме того, каждой служанке вменялось в обязанности держать в чистоте общие помещения: тщательно вытирать там пыль, мести и мыть пол. Список продолжался и продолжался. Сначала Серину охватила паника, но она напомнила себе, что схватывает все на лету, и скоро научится выполнять роль служанки не хуже того, как научилась выполнять роль Грации.
Главная распорядительница проводила Серину и остальных служанок в огромную комнату, где на вешалках висели сотни платьев, а на полках располагались сотни туфель и стопками лежало огромное количество дамского белья.
– Подберите здесь платья, что придутся вашим Грациям впору, – приказала Распорядительница. – Здесь есть одежда разных размеров, но если что-то не подойдет, то обращайтесь ко мне, и наши швеи подгонят одежду. – Она открыла дверь в дальнем конце комнаты, и там оказалось крошечное помещение с полками. – Свою униформу вы найдете здесь. Возьмите каждая по три комплекта и раз в неделю отправляйте свою одежду в чистку.
Пройдя вдоль рядов великолепной одежды, Серина выбрала два платья: черное с серебряными нитями и нежно-зеленое, которое, по ее мнению, лучше всего могло подчеркнуть оттенок кожи Номи. Прикосновения к тканям пробудили в Серине воспоминания о матери.
Когда та поняла, что дочь станет красавицей, немедленно и всерьез взялась за ее воспитание. Мама Тиссаро никогда не позволяла Серине сомневаться в себе или своих способностях стать Грацией; она учила ее контролировать себя в любых обстоятельствах, всегда быть эффектной, при этом казаться уравновешенной и покорной. Все свое внимание мать уделяла Серине, поэтому упустила Номи.
Она не заметила гнев Номи, когда та узнала, что брат пойдет в школу, а она нет. Не замечала уверенность Номи в том, что к ней должны относиться так же, как и к ее брату, который был еще и рожден несколькими минутами позже. Номи хотела быть Рензо, желала обладать такой же свободой. Но мама Тиссаро ничего этого не замечала и видела только то, что хотела: Серина – красавица и надежда семьи, а Номи для семьи совершенно бесполезна.
Серина замечала все и знала, что сестра способна на большее, чем просто быть служанкой. Но Номи никогда не учили быть Грацией, и, скорее всего, она даже не задумывалась над тем, что умений хорошо танцевать, искусно вышивать и мастерски играть на арфе недостаточно, чтобы стать Грацией. Ведь Номи никогда не готовили к смирению.
А Серину учили всему.
Он должен был выбрать меня. Меня!
Серина взяла три униформы и две пары туфель на низком каблуке для себя. Вернувшись в комнату, аккуратно развесила одежду в резном с инкрустациями шкафу, разложила расписанное цветами платье на задней спинке кровати Номи, тщательно расправила его и затем потрясла сестру за плечо.
Номи с трудом пробудилась, подняла голову, и Серина увидела у нее на щеках следы высохших слез. Серина слышала, как почти всю ночь та ворочалась и вздыхала. Ей хотелось обнять сестру, прижать к себе покрепче, сказать что-нибудь ободряющее, но она этого не сделала, потому что все еще злилась на нее, да и честь ее была задета.
– Нужно протереть тебе лицо, – коротко сказала Серина.
Сходила в маленькую туалетную комнату, вернулась оттуда со смоченным теплой водой полотенцем и протерла сестре лицо.
– Так это был не сон! – Круглые глаза Номи замерли на лице сестры, моля опровергнуть это утверждение.
Серина покачала головой.
– Ты права, это был не сон.
Глаза Номи покраснели, она опять была готова расплакаться.
Серина затолкала сестру в ванную.
– Через пятнадцать минут у тебя завтрак на террасе, затем – примерка платьев.
– Через минуту буду готова. – Номи плеснула в лицо воды и потерла его ладонями. – Но только я… У меня кусок в горло не полезет.
– Ничего, затолкаешь.
Они вышли из ванной, и Серина сунула сестре в руки платье с цветами.
Номи всегда помогала Серине одеваться, делать макияж, причесываться… Сейчас же все было в точности наоборот. Но времени думать о превратностях судьбы у Серины не было.
Номи с ненавистью уставилась на платье.
– Я на себя такое не надену. Оно же почти прозрачное.
– Еще как наденешь, – Серина положила руки сестре на бедра. – Ты уже не служанка, так и одевайся должным образом. Тебе следует…
– Ничего мне не следует, – возразила Номи. – Я это убожество на себя не надену.
– Сама не наденешь, так я надену на тебя, – категорично заявила Серина.
Тяжело вздохнув, Номи подчинилась. Платье было слегка великовато, но Серина обмотала ленту вокруг талии сестры, затем зафиксировала под грудью и завязала позади шеи. Оказалось, что в таком виде платье весьма выгодно подчеркивает изгибы тела Номи.
– У меня дышать толком не получается, – пожаловалась девушка.
– Я не дышала полной грудью в течение многих лет, – отрезала Серина. – Так что привыкнешь.
Она натянула простенькое коричневое платье, а сверху надела белый передник. Цвет платья был безобразен, а грубая ткань царапала кожу.
Серина усадила Номи перед туалетным столиком и открыла косметичку. Номи вытащила из косметички карандаш для глаз.
– Я сама справлюсь, – заявила она. – Ты же понятия не имеешь, как это делается.
Что правда, то правда – многие годы макияж на лицо Серины наносила сестра.
