Стефани заворожено следила за тем, как Рафик что-то нашептывал испуганному мулу на непонятном языке. Не прошло и минуты, как животное успокоилось, его дыхание заметно облегчилось и мул перестал натягивать поводья. Такое впечатление, что Рафику удалось погрузить Баталя в транс.
– Вы умеете заговаривать лошадей? – только отчасти в шутку спросила она. Стефани слышала об этом, но всегда относилась к таким рассказам скептически.
– Я кое-чему научился у бедуинов, когда жил у них в детстве, – шепотом ответил он. – Теперь можете его охладить, если хотите. Он не будет сопротивляться.
Она сделала то, что он предложил. Бока мула тревожно раздулись, шерсть взмокла, однако вода, которой Стефани его полила, похоже, принесла ему некоторое облегчение. Они действовали вдвоем, прислушивались, задерживая собственное дыхание, но Баталю становилось все хуже. Каждый вздох давался ему с огромным трудом.
Долгая ночь совершенно измотала их. Когда лампы потушили, и через высокое окно закрытого отсека просочились первые лучи сероватого утреннего света, Стефани стала в очередной раз выслушивать сердце мула, что она проделывала каждые полчаса. На этот раз Рафику не пришлось его успокаивать. Сначала она подумала, что отчаяние сбивает ее с толку, но, прислушавшись повторно, воспрянула духом.
– Мне кажется, кризис миновал. Опасность еще сохраняется, но его дыхание значительно улучшилось, и лихорадка понемногу спадает. Думаю, у него есть реальный шанс полностью выздороветь.
– Вы даже не представляете, как много это для меня значит.
– Рафик, не надо опережать события. Это еще ничего не доказывает. Возможно, в случае Баталя мы имеем дело с более легким вариантом инфекции. Возможно, на мулов она действует иначе, чем на лошадей. Вы не должны думать, что я нашла верный способ лечения. Я просто позволила природе самой делать свое дело.
– И этим добились больше, чем Ясим всеми своими средствами, вместе взятыми. – Рафик убрал ее волосы назад от лица. – Спасибо.
Его прикосновение было нежным. От него исходил сладковатый запах пота, свежей соломы и оливкового мыла. Он поцеловал ее, но совсем не так, как вчера у пруда. Сейчас, после изнурительного ночного бдения, в этом поцелуе не осталось почти ничего, кроме нежности. Пальцы Стефани блуждали в его волосах, а его теплая ладонь гладила ее по голове. Она остро чувствовала близость его тела, хотя между ними еще оставалось небольшое пространство, как черта, которую никто из них не хотел переступать, потому что этого долгого поцелуя было достаточно, более чем достаточно.
Они медленно отодвинулись друг от друга. Их слегка замутненные взгляды встретились. Стефани ничего не говорила. Ей не хотелось нарушать нежность этого момента. Губы Рафика изогнулись в полуулыбке, от которой у нее дрогнуло сердце, напомнив, что желание притаилось где-то поблизости, поэтому она снова занялась Баталем, который выглядел совершенно выбившимся из сил.
– Думаю, теперь мы можем позволить ему лечь и отдохнуть.
– Полагаю, нам всем троим отдых пойдет на пользу, – отозвался Рафик. – Я попрошу Фадиля присмотреть за Баталем. Нет, – сказал он, когда Стефани открыла рот, – вам нет никакой необходимости оставаться здесь с ним. Баталю не будет от вас никакого проку, если вы не отдохнете.
– Хорошо. – Она заставила себя улыбнуться. – Только позвольте мне подождать, пока он не уляжется.
– Ладно. – Рафик поцеловал ее в щеку. – Спасибо. Я увижу вас и вашего пациента позже. Надеюсь, к тому времени он уже выздоровеет.
Она смотрела, как он уходит, слышала, как отдает приказы в присущей ему строгой манере, и невольно задумалась, что такого есть в его тоне, что делает совершенно естественным немедленное выполнение его указаний, притом что она ни разу не слышала, чтобы Рафик повышал голос. Потом она тронула пальцами свои губы, как будто снова ощущала на них прикосновение его губ.
Баталь издал тихий жалобный звук. Стефани потрепала его за ушами.
– Ты оправдал свое имя, мой герой, – нежно сказала она, – и теперь пойдешь на поправку, малыш. Я тебе обещаю.
Вернувшись в конюшню, чтобы проверить, как там Баталь, Рафик не удивился, когда увидел входящую туда Стефани.
– Вам удалось выполнять мой приказ целых два часа, – ласково произнес он. – Полагаю, мне следует считать, что это прогресс.
Стефани приняла ванну и переоделась. Волосы, убранные назад, она завязала шелковым шарфом цвета фуксии, ярко контрастировавшим с приглушенными тонами ее розово-кремовой полосатой туники и накидки.
Несмотря на то что их утренний поцелуй дышал лишь облегчением с обеих сторон и благодарностью с его стороны, это ничего не меняло. Та тонкая нить, которая связала их, никуда не девалась, и это уже не зависело от ситуации. Вот и сейчас Рафик чувствовал ее. Он больше не мог делать вид, что его желание вызвано одиночеством. Причиной была Стефани. Именно эта необычная женщина и именно в этих необычных обстоятельствах. В обстоятельствах, которые заставляли его колебаться, а не действовать. Потому что, как бы сильно он ни хотел ее, еще сильнее он хотел избавиться от груза прошлого, и ключ к этому Стефани держала в своих руках. Он не мог позволить себе потерять ее. И искренне надеялся, что ясно дал ей это понять, хотя она никогда не смогла бы осознать истинное значение, которое имел для него Сабр.
Спасение Баталя стало знамением, еще одним шагом в будущее, в котором народ Бхарима вернет свою духовную силу, в котором принц Бхарима избавится от чувства вины. Рядом со Стефани Рафик уже предчувствовал, как это будет. С ней он становился другим человеком. Временами он ловил себя на том, что разговаривает с ней, поддразнивает ее, смеется с ней, как никогда не делал ни с кем другим. Он не узнавал себя, но перемены ему нравились.
Возможен ли их союз, задумался Рафик, глядя, как Стефани встает после осмотра Баталя. Они уже решили, что влечение ничего не значит для них обоих. Если бы Стефани захотела – а он ничуть не сомневался, что она хочет этого не меньше его, – они наверняка могли бы прийти к какому-то молчаливому соглашению, без жестких обязательств.
Встретившись с ней глазами, Рафик улыбнулся.
– Мне кажется, Баталь совсем выздоровел, и это замечательно, – сказала она. – Хотя я пока не могу ответить на вопрос, как он заразился, потому что он не ел корм, который давали лошадям, не пил вместе с ними воду и не спал с ними в одном помещении.
– Баталь из тех, кого мы называем компаньонами, – ответил Рафик, почесывая мула за ушами. – У него смирный нрав, и его присутствие очень успокаивающе влияет и на наших самых нервных кобыл, трудно переносящих беременность, и на самых резвых годовалых лошадей, которых только начинают объезжать.
– Значит, он мог заразиться, когда контактировал с ними? – спросила Стефани. – Я проверю, когда он последний раз исполнял обязанности компаньона. Теперь нам придется следить и за другими мулами на случай, если Баталь заразил их. Хотя не похоже, чтобы близость к больному животному приводила к заражению. – Стефани наморщила губы. – Я исключила достаточно большое число причин, но до сих пор не приблизилась к тому, чтобы найти источник заражения.
