– Мы купим! И порошок, и эликсир, только, умоляю, ничего не вырывайте, – попросила девушка.
– Хорошо, раз так просите, не буду, – обрадовал ее Баух. – Ну, а теперь прошу сюда, ваше сиятельство.
Сашенька с недовольной миной – зачем Татьяна пообещала купить эликсир с порошком? – заняла ее место. Зубных лекарей она не боялась, потому что зубы у нее были столь хорошими, что ни один к ее тридцати шести годам не был вырван.
– А почему Государь у вас закупается? Вы ведь не лейб-лекарь.
– Но раньше им был. И Государя пользовал, и цесаревича…
– И почему покинули службу?
– Потому что кроме самой императорской семьи приходилось лечить всех обитателей Зимнего дворца: лакеев, истопников, фрейлин. С утра до самой ночи. Кстати, и ночью покоя не было – если вдруг у кого начинал болеть зуб, даже у гвардейца в карауле, приходилось ехать. А жалованье там так себе. На вольных хлебах я тружусь много меньше, а зарабатываю гораздо больше и спокойно сплю по ночам. Ну-с, пошире рот…
Схватив инструмент с заостренным наконечником, Баух начал пребольно тыкать в зуб, который ныл. Княгиня вскрикнула.
– Увы, костоеда!
Сашенька чуть не разрыдалась:
– Но ведь это же передний. А нам в Европу ехать. Что я там – беззубой буду ходить? Нет, давайте вырвем его осенью…
– Вырывать теперь необязательно. Можно вылечить. Но стоить будет дорого.
– Плевать! Лечите!
Баух, взяв в руки наконечник с бором, поднес его к зубу и нажал на педаль. Сверление продолжалось не более секунды, но эта секунда показалась Сашеньке самой страшной в ее жизни. Даже детей рожать было не так больно.
– Все? – спросила она с надеждой.
– Что вы, мы только начали.
– Я больше не выдержу, – призналась княгиня.
– Тогда придется удалять. Полость уже вскрыта, червь на свободе. Пока катаетесь по Европам, заразит остальные зубы…
– Нет! Удалять не позволю!
– Значит, наркоз!
– Я же сказала, удалять не позволю.
– Я дам вам наркоз и продолжу сверление.
Сашенька мяла в руках платочек. Господи, ну зачем она поехала к дентисту? А все ее проклятущее любопытство.
– Хорошо, я согласна.
– Молодые люди, – повернулся Баух к перепуганным Тане и Володе. – Идите-ка гулять.
– Мы маму в беде не бросим, – заявил мальчик.
– Нет! Идите! Идите! – закричала на детей Сашенька.
– Почему она нас прогнала? – спросил сестру Володя, когда вышли на Николаевскую улицу. – Я просто хотел ее за ручку подержать, чтоб ей не больно было. Мама сама всегда меня держит. Почему мне не позволила?
– Потому что ей сейчас дадут наркоз. И она будет как мертвая. Ты ведь не хочешь видеть маму мертвой?
Володя пожал плечами:
– Все равно ведь увижу. Она ведь раньше меня помрет.
Таня подумала про себя, что младший ее братец не вполне нормальный, но вслух предложила:
– Давай лучше придумаем, чем заняться!
– Пошли на вокзал. Там буфет. Поедим!
Володя всегда отличался прекрасным аппетитом.
– Ты забыл, что тебе нельзя есть два часа?
– Я-то нет, думал, ты забыла.
– Не надейся!
– Тогда давай подыщем дачу на лето! Папа велел.
– Слышал, что мама сказала в вагоне? Что она не мытьем, так катаньем заставит его отказаться от дела нигилистов.
– Слышал. Но папа не откажется. Потому что такой же упрямый, как я.
– Это точно.
– Значит, давай искать дачу.
– И как, по-твоему, мы ее найдем? Будем заходить в каждый дом и спрашивать не сдается ли он?
– Давай расспросим аборигенов.
– Каких аборигенов? Мы не в Америке.
– Уверена? Погляди-ка, – Володя указал пальцем на молодого человека в студенческой тужурке, поглядывавшего из-за заборчика на Татьяну. – Лицо красное и так уставился, будто хочет снять с тебя скальп.
Заметив, с каким интересом ее разглядывают, Таня покраснела и, схватив Володину руку, строго произнесла:
– Показывать пальцем неприлично.
– А пялиться прилично?
– Пошли! – Татьяна почти повернулась, увлекая Володю, но их окликнули:
– Барышня, простите, вы, верно, дачу Шпонкиных ищете? Я вам покажу.
Таня от смущения зарделась еще больше. Но любопытство пересилило, она повернула голову. К ним шел тот самый студент, рослый вихрастый юноша:
– Никто с первого раза дачу Шпонкиных найти не может.
– Спасибо! – пролепетала Таня, не зная, что ответить. Юноша был слишком красив. Ей очень хотелось с ним познакомиться.
Выручил Володя:
– А мы Шпонкиных не ищем.
– Тогда кого?
– Идем куда глаза глядят. Потому что нашу маму усыпили.
– Что?
– Брат так шутит, – объяснила Татьяна. – Просто дентист дал ей наркоз.
– Баух? Я тоже у него зуб лечил, – признался студент.
– Володя, – протянул ему руку малыш.
– Леонид. Леонид Каретный, – пожал ее студент. – Ну а вас как зовут?
– Татьяна! – с изяществом протянула руку барышня. – На путейца учитесь?
Гимназистки старших классов отлично знали знаки различия на студенческих мундирах.
– Да, заканчиваю второй курс.
– Снимаете здесь дачу?
– Не я, родители. Хотите вас с ними познакомлю?
– Пока рано, – парировал Володя. – Сначала влюбитесь получше.
На этот раз покраснел Леонид.
– Замолчи! Вечно ты все портишь своими шуточками, – Татьяна от отчаяния повернулась и быстро пошла куда глаза глядят.
Леонид ринулся за ней:
– Постойте! Танечка! Очень прошу.
Барышня остановилась.
– Честно признаться, вы и вправду мне сразу понравились. Как только увидел, так сразу и влюбился. Только боялся, что Володя вам не брат, а сын.
– Я выгляжу настолько старой?
– Нет. Я просто тоже пытаюсь шутить.
– У вас получается еще хуже, чем у Володи.
– Я просто не знал, как нам познакомиться, и когда вы стали уходить, вспомнил про Шпонкиных. Их все всегда ищут.
– Если хотите видеть Таню почаще, помогите нам снять здесь дачу, – заявил подошедший к молодым людям Володя.
Леонид призадумался:
