11 июня 1871 года, пятница
Насчет квартиры Татьяна была абсолютно права. Снятая много лет назад, когда дела Дмитрия Даниловича шли неважно, она давно стала тесной. И еще прошлой осенью Сашенька хотела ее сменить. Но потом они с Диди поссорились, едва не развелись, и переезд сам собой отложился. А затем отец Сашеньки задумал строить доходный дом, и она решила поселиться в нем. Но в текущем году он точно сдан не будет – архитектор затянул с проектом, и еще ни один кирпич не положен в стены. Отсюда дилемма: провести ли еще годик на Сергеевской или же подыскать новую, более просторную квартиру?
Сашенька решила посоветоваться с мужем. Тот читал утреннюю газету:
– Рыкачев убит! – огорошил он супругу. – Полиции не удалось взять его живым. А может, и не захотели… Сбежал бы потом с каторги, принялся бы вновь убивать.
Сашенька тут же забыла, зачем пришла. Ведь если дело Гневышевых завершено, а убийца наказан, надо ли ей ехать в Москву? Неужели Крутилин прав – венок отправил родственник Гневышевых, а «Простите» написал, дабы извиниться, что не смог приехать на похороны. Стоит ли ей терять уйму времени и денег, чтобы в этом убедиться?
Вот черт! Сашенька уже наобещала Володе, что они отправятся в Москву. Тот прыгал, как заяц. А потом весь вечер штудировал путеводитель Гурьянова.
– Ты просто поцеловать меня зашла? – уточнил у задумавшейся Сашеньки Диди.
Ах да, квартира! Оставлять ее за собой или нет?
– Давай не будем торопиться, – предложил князь. – Пусть до осени будет за нами. Я смогу ночевать здесь, если вдруг заседание в суде закончится поздно.
Сашенька удовлетворенно кивнула. Ей и самой было жаль расставаться со стенами, ставшими за долгие годы родными.
– А propos
[62], зачем ты едешь в Москву? Что ты там забыла? – спросил вдруг Дмитрий Данилович.
– Я же говорила.
– Последнее время я рассеян…
– Ну, раз мы не едем в Европу, надо же куда-то свозить Володю. Он так мечтал увидеть римские форумы, Колизей, собор Святого Петра. А Москва – Третий Рим.
– Правда? Тогда жду не дождусь, когда ее постигнет судьба первых двух.
Редкий петербуржец любит Москву, и наоборот. Слишком уж разнятся две столицы. Петербург – чопорный, застегнутый на все пуговицы, вечно куда-то спешащий. Москва – нетороплива, приветлива и хлебосольна. Ее будят колокола «сорока сороков», а северную столицу – барабаны гвардейских полков. В Петербурге мужчин гораздо больше, чем женщин, а Первопрестольная считается городом невест. Красавец на Неве строился по плану, потому строг и прямолинеен, а вот Москва росла подобно дикому сорняку, оттого все улицы в ней – кривые. Петербург – «окно в Европу», Москва – ворота в Азию. Петербург – либерал, Москва – консерватор.
– Петр не случайно перенес оттуда столицу, – продолжил мысль Диди. – Москва всегда была оплотом косности, невежества, символом мифического особого пути и нашей якобы исключительности, под которой прячутся монгольская дремучесть с византийским коварством. Осталась бы Москва столицей, до сих пор бы лаптем щи хлебали. Зря ее восстановили после Отечественной войны. Надо было солью засыпать, как Карфаген…
– Прости, но это уже перебор, – воскликнула Сашенька.
Ненависти мужа к Первопрестольной она не разделяла. Возможно, потому, что с Москвой у нее была связана первая любовь. Двадцать лет назад они поехали туда с родителями и братом встречать Рождество, а Прыжов из-за простуды остался дома. И Сашенька неожиданно поняла, как же ей его отчаянно не хватает. Что она не просто с ним дружит, а влюблена. Ей снились их поцелуи, объятия, она просыпалась вся мокрая. Тетушка Анисья Ивановна, у которой остановились Стрельцовы, заявила, что у барышни жар, и, дабы ее исцелить, повезла на богомолье.
К полудню на Сергеевскую пришел Леня Каретный, чтобы помочь возлюбленной паковать вещи. И удивительно быстро, буквально за полчаса, со всеми сдружился: с Дмитрием Даниловичем, Выговским, Женей. Даже сумел Таню помирить с Володей, сильно переживавшим за кота.
– Ты Обормота не забудешь? – то и дело спрашивал он у нее.
Пообедав и раздав последние указания, Сашенька отправилась на вокзал, размышляя, почему ей так не нравится Каретный? Материнская ревность? Возможно… Хотя… Нет! Что-то с ним не так. Может, потому, что слишком привлекателен – высокий, хорошо сложенный, белозубый. С такими красавцами жены всегда несчастны, потому что они слишком ветрены. Как же это объяснить влюбленной по уши Тане?
В семейных вагонах мест не оказалось. Пришлось купить билеты в спальный. Хорошо хоть, что не зима на дворе – ведь в них нет отопления, печи установлены только в семейных, предназначенных для самых богатых и важных. Но ватерклозетов и газового освещения нет даже в них. Поэтому на каждой крупной станции приходилось выходить из вагона, чтобы посетить уборные. После Малой Вишеры кондуктор разложил кресла, превратив каждое в спальное место, и все двадцать шесть пассажиров улеглись. Утомленный впечатлениями Володя быстро заснул, а Сашенька еще долго ворочалась с боку на бок – спать в платье она не привыкла, да и разные мысли одолевали. Не глупо ли она поступила, оставив влюбившуюся дочь без присмотра? Молодежь-то нынче чересчур раскованна, некоторые пары вступают в брак, не получив родительского благословения. А некоторые еще хлеще – ложатся в постель до свадьбы. А ведь на Диди никакой надежды – он слишком рассеян из-за «нечаевского дела».
Из-за дела ли? Вдруг опять интрижку завел? С него станется!
Конечно, завел! Иначе бы не отказался от поездки по Европам. Сколько он о ней мечтал, что никакие террористы не заставили бы его от сей мечты отказаться. А вот пухленькая смазливая мамзелька – запросто.
«Потому и квартиру попросил на все лето оставить, – поняла Сашенька, – чтобы предаваться с нею любовным утехам. Вот подлец!»
Первым порывом было разбудить ребенка и выскочить на ближайшей станции. Но Володя столь крепко спал, что не посмела.
«Сразу по приезде в Москву отправимся обратно. Ну, я ему покажу!», – погрозила она кулаком воображаемому изменнику-мужу.
12 июня 1871 года, суббота
Утро вечера мудренее. К прибытию в Москву Сашенька не то что бы успокоилась, конечно же, нет, но могла уже рассуждать здраво. На кой ляд ей сразу отправляться обратно, если завтра воскресенье и заседаний в Окружном суде не будет. А значит, Диди проведет день с Женей и Таней в Лигове. А вот в понедельник у него назначено слушание. Вот тут-то Сашенька и нагрянет.
Вторым важным аргументом был Володя. Не хотелось его разочаровывать. А за сутки они всю Москву облазить успеют. Что в ней, собственно, смотреть? Кремль да Красную площадь.
Они вышли на Каланчевскую площадь, где соседствуют три вокзала: Николаевский, Троицкий и Рязанский. Сашенька наняла извозчика, носильщик погрузил чемоданы.
