– Надеюсь, тебе завтра снова позволят выиграть, – предположил заскочивший к нему накануне следующего похода в трактир Яблочков. – Чтобы ты расслабился окончательно.
– И сколько? Опять два рубля? Хотелось бы больше.
– Но если вдруг…
И Арсений Иванович принялся рассказывать, как следует действовать, если возьмут в оборот. Однако Артюшкин слушал вполуха. Уж больно хотелось ему еще разок выиграть хоть и пару рублей.
Сходив с утра в баню, он отправился в Коломну. В трактире его сразу проводили в кабинет. Но сегодня почему-то там играли не на деньги, а на «кукареку» из-под стола:
–Уж больно ты везуч, – объяснил причину Макар Фотиевич. – Без штанов в прошлый раз всех оставил.
– Лучше я петухом покричу, чем голодать потом всю неделю, – вторил ему Пронька, светловолосый худощавый парень с мелкими, словно у мышки, зубами.
– Ты наши картишки насквозь зыришь, я сразу тебя раскумекал, – заявил Артюшкину игрок, которого из-за прокуренного голоса все звали Хриплым.
– Я тогда в другой трактир пойду, – решительно сказал Артюшкин, вставая. – От ваших «кукареку» мне ни холодно, ни жарко.
– Постой, – остановил его Хриплый. – Ежели винцом угостишь, так и быть, сыгранем на интерес.
– Но только по маленькой, – Макар Фотиевич высыпал на стол пригоршню полушек
[72]. – Сам видишь, как бедствую.
– И пожрать закажи, – велел Пронька, тоже доставая мелочь.
И игра пошла. Артюшкину по-прежнему везло, горка меди перед ним росла и росла. А вот Пронька постоянно проигрывал. После очередного фиаско даже с кулаками полез, но почему-то не к Артюшкину, который его обыграл, а к Коляну, угрюмому детине с огромными кулаками, полчаса назад присоединившемуся к «обчеству». В игре он не участвовал, просто стоял за Пронькой и наблюдал.
– Я из-за тебя продул! Ты меня сглазил, – набросился на Коляна проигравший.
Тот сперва хлопнул ему по ушам обеими руками, а потом с разворота двинул в левую скулу. Пронька, взвизгнув, отлетел в угол. А Колян занял его место за столом.
– Сдавай, – велел он Хриплому.
– Пардоньте, но мне пора, – встал Артюшкин.
С Коляном ему играть не хотелось. Потому что взгляд у него недобрый. Еще покалечит, ежели проиграет.
Макар Фотиевич, сидевший рядом с Артюшкиным, дернул его за сюртук:
– Поздно тебе уходить, раздача уже пошла. Сыграй разок и пойдешь.
Артюшкину пришлось сесть обратно. Колян кинул на середину стола две копеечные монеты.
– Отвечаешь? – спросил он у актера.
– Удваиваю, – Артюшкин отобрал из горсти меди, лежавшей перед ним, четыре копейки и двинул их к ставке Коляна. А остаток своего выигрыша тут же рассовал по карманам, чтобы после розыгрыша, не мешкая, уйти.
– А ты, асессор? – спросил Колян у Александрийского. – Подымешь ставку?
– Нет, нет, я пас, – развел руками Макар Фотиевич.
– Хриплый?
– Тоже.
Хриплый раздал сделавшим ставку игрокам по четыре карты. Артюшкин аккуратно заглянул в свои: туз и три короля. Сорок одно. Он опять выиграл!
– Прикупить никто не желает? – спросил раздающий.
Соперники помотали головой.
– Тогда вскрывайте.
Артюшкин быстро перевернул свои карты.
– Но почему у актера одни короли с тузами? – покачал головой Макар Фотиевич.
Колян открывал свои медленно. Туз, еще туз, король.
– Ну же, ну, – торопил его Александрийский. Колян перевернул последнюю. Туз! Сорок три!
– Везет же, – с завистью сказал Хриплый.
– Что ж, поздравляю, – встал Артюшкин. – Засим позвольте раскланяться.
– Отыграться не желаешь? – спросил его Колян.
– В другой раз.
– Ну, приходи, будем ждать, – сплюнул на пол Колян и пододвинул к себе поставленные Артюшкиным монеты. – Эй! Ты чего поставил? Надуть вздумал?
Колян вскочил. Руки у него были длинными, он через стол схватил актера за грудки:
– Что такое? – вскричал Артюшкин, хотя сам понял – началось. Преступники не рискнули ждать еще одну неделю.
Эх, почему он не ушел минуту назад с двумя выигранными рублями?
– Смотри сюда, – Колян, схватив правой рукой актера за волосы, приложил его лицом по столу.
– Эй, полегче, физию ему не испорти, – вступился за Артюшкина Макар Фотиевич.
– Видишь? – спросил у актера Колян.
Артюшкин кивнул, не веря своим глазам: на середине стола под двумя монетами, что ставил Колян, желтела «катенька». Актер готов был поклясться, что еще секунду назад ее там не было.
– И что видишь? – уточнил мучитель.
– Сотенную, – прохрипел Артюшкин.
– Помнишь, что ее удвоил?
Как бы ни хотелось Артюшкину тотчас прекратить мучения, он помнил слова Яблочкова, что должен выглядеть убедительно. И потому должником сперва себя не признавать.
– Не было ее. Только две копейки. «Катеньки» не было.
Колян сдавил Артюшкину кадык:
– Что значит не было?
– Ослабь хватку. Не дай бог, задушишь, – обеспокоенно произнес Макар Фотиевич.
Колян разжал пальцы:
– Асессор, ты-то «катьку» мою видал?
– А как же. Потому и спасовал.
– А ты, Хриплый?
– Конечно.
– И я видал, – заявил пришедший в себя Пронька.
– Мы ведь договорились играть по маленькой, – напомнил «обчеству» Артюшкин.
– Я с тобой ни о чем не договаривался, – усмехнулся Колян.
– Его при уговоре не было, – напомнил Хриплый. – И, значится, уговор наш на Коляна не распространяется, – подытожил размышления шулеров Макар Фотиевич.
– Гони серенькую
[73]! Живо! – велел Колян.
– У меня ее нет, – признался Артюшкин.
– С собой или вообще? – деловито уточнил Макар Фотиевич.
– Вообще, – соврал Артюшкин.
– Так одолжи, – посоветовал Макар Фотиевич.
– У кого? Я в Питере без году неделя. Простите меня, братцы, чесслово сотенную не заметил, – Артюшкин упал перед Коляном на колени.
Тот носком сапога ткнул ему в плечо, и актер, рыдая, повалился навзничь.
Эх, жаль, что публика отсутствует. Хоть и экспромт, но как же он его играет! Если бы находился на сцене, зрители визжали бы от восторга.
