Крошечные синие цветы прорастают у меня между пальцев и щекочут кожу. Я не уверена, что это значит, но стараюсь думать о хорошем.
– Прямо сейчас? – Я поднимаюсь с пола. – Мы можем отправиться сейчас? Правда?
Избушка наклоняется, и я слышу тихий шорох, когда она достаёт ноги из песка.
– Спасибо. – Я улыбаюсь балкам под потолком.
Меня переполняют волнение и надежда. Мы долгие месяцы не были на рынке. Это настоящий рынок, для живых, один из самых больших в тех землях, которые Ба называет Землёй Истоков. Именно туда отправляются Яги, чтобы купить всё необходимое. Там всегда полно народу, улыцы кишат продавцами и покупателями, которые настолько увлечены торговлей и спорами о цене, что избушка на курьих ножках легко может подобраться к рынку никем не замеченной.
Там есть лавка, где продают настойку «Трость» для мертвецов. А прямо позади неё стоит избушка, которая отошла от дел и больше не странствует по свету. Там живёт Старая Яга, одна из Древних Старейшин и наверняка знает, как вытащить бабушку из мира мёртвых, я в этом не сомневаюсь.
Кости забора со стуком засасывает в чулан, и испуганный Бенджи жмётся ко мне. Я наклоняюсь, и он карабкается ко мне на руки, а Джек тем временем садится мне на плечо. Я несу их обоих к окну, чтобы вместе посмотреть, как будет двигаться избушка.
Старые половицы под ногами подпрыгивают, и моё сердце вместе с ними. Длинные, медленные шаги переходят в бег. Избушка движется на север вдоль побережья. Я бросаю последний взгляд на пляж, где плескалась с Ниной, и, хотя глаза мои наполняются слезами при мысли обо всём, что здесь случилось, образ Нины, смеющейся и качающейся на волнах, вызывает у меня улыбку.
Песчаный пляж сменяют каменистый берег и отвесные скалы, и затем горизонт озаряет сияние, которое ни с чем не спутать, – город. Огромные тёмные корабли, расцвеченные яркими огнями, выходят в море, а ветер разносит повсюду запах порта: водорослей, рыбы и людей. Настоящих, живых людей.
Рынок находится на городской окраине. Издалека он похож на океан посреди суши, навесы над лавками вздымаются, как волны. Избушка переходит на размеренный шаг и кругами подходит ближе. Когда она находит подходящее тихое местечко, она складывает ноги и осторожно опускается на землю.
Кажется, я никогда не смогу уснуть, да и Джек не менее взволнован, чем я. Он протискивается в щель под нижней створкой окна, широко расправляет крылья и величаво хлопает ими в ночи. Я уверена, что лавка будет открыта. Ба заходила к Старой Яге, которая держит её, в любое время дня и ночи. Я завязываю бабушкин платок под подбородком, набрасываю на плечи шаль и, глубоко вдыхая пряный воздух рынка, одна выхожу в ночь.
Старая Яга
Я знаю, что осевшая на месте избушка Старой Яги и её лавка стоят где-то на краю рынка, и поэтому обхожу торговые ряды по большому кругу, то и дело поглядывая на свои руки, чтобы убедиться, что я не растворяюсь. Вокруг всё тихо и спокойно, но воздух будто бы наэлектризован: кажется, рынок ждёт не дождётся, когда проснутся живые.
Как только я верну бабушку домой, мы вместе пройдёмся по рыночной толкучке среди живых. Она поторгуется за старые музыкальные инструменты и консервы, а я буду рассматривать подержанные книги и одежду. И вместо того, чтобы предаваться мечтам наяву, я буду крепко держать её за руку и жить только этим мгновением. Не то что раньше.
Холодный влажный ветер разрывает цепь моих мыслей. На месте, где, как мне казалось, должна была находиться лавка, стоит вода, будто бы её смыло потоком. Я перехожу через блестящую лужу и смотрю вверх.
– Что ты видишь?
От звука голоса я подпрыгиваю. Я щурюсь и вглядываюсь в темноту, туда, откуда прозвучали слова. Длинная изогнутая трубка, покачиваясь, указывает на лужу.
– Что ты видишь? – повторяет голос, и я понимаю, что он говорит на языке мёртвых. Волна облегчения накрывает меня. Это Яга!
Я гляжу на лужу в замешательстве. Лужа как лужа.
– Воду? – отвечаю я неуверенно.
Вслед за рукой, держащей трубку, появляется лицо: тёмная, испещрённая морщинами кожа и глаза, сияющие в свете луны. Это Старая Яга, которая торгует настойкой для мёртвых. На секунду я чувствую желание броситься к ней и заключить в объятия, потому что она – кто-то такой знакомый, кто поможет вернуть бабушку домой. Но я просто стою, оторопев; от надежд и сомнений голова идёт кругом.
Старая Яга усмехается, и я хмурю брови. Не понимаю, что такого смешного в моём ответе про лужу. Из её трубки вырывается едкий дым. Я задерживаю дыхание, пока он не рассеется.
– Рада видеть тебя, Маринка. Проходи.
Она подзывает меня кивком головы, и я прохожу через тяжёлые полотняные шторы, мимо столов, украшенных черепами, и стеллажей, заставленных бутылками с настойкой, к дальнему углу её лавки, где скрыта от глаз корявая дверь её избушки в отставке.
На деревянной стене нарисована бутылка «Трости» в окружении образов мёртвых. Многие бы приняли их за портреты живых, но я их узнаю без ошибки: испуг на лицах и размытые контуры тел угадываются даже в этих набросках.
Медленно и со скрипом входная дверь открывается, и я вижу комнату, похожую на нашу. В очаге ярко горит огонь, в воздухе витает запах борща. Но в том углу, где Ба хранит музыкальные инструменты, сложены блестящие медные котлы и трубки, а на полу перед шатким книжным шкафом разбросаны старые книги и бумаги.
Старая Яга усаживает меня на стул и наливает миску супа.
– Ты здесь, потому что твоя бабушка прошла сквозь Врата.
– Откуда вы знаете? – Я поворачиваю голову и смотрю на неё во все глаза.
Хоть она и старая, намного старше бабушки, волосы у неё густые и чёрные, как ночь. Всего несколько тонких белых завитков поблёскивают на её голове, как звёзды. Она так уверена в себе и горделива, смотрит с таким достоинством, что я начинаю нервничать.
– Я понимаю шёпот, который льётся сквозь Врата. – Старая Яга сидит напротив меня, спина прямая, взгляд пронзительный. – Не думаю, что ей пора было уходить.
– Нет. – Я тыкаю ложкой в миску с борщом. – Ей пришлось пройти сквозь Врата, чтобы помочь одной из мёртвых найти дорогу к звёздам. Она вернётся. Правда? – Я перестаю дышать в ожидании её ответа.
– Я всего однажды слышала о Яге, которая вернулась через Врата. – Старая Яга наклоняется ко мне. – Ты знаешь эту историю?
Я мотаю головой. Она идёт к книжному шкафу, достаёт толстую кожаную папку и перебирает разрозненные листы.
– Она где-то здесь. Я собиралась включить её в новый том Сказок Яги. Ты читаешь их?
– Да, конечно. – Я киваю, и в голове проносятся воспоминания о предрассветных сказках перед сном. – Ба часто читала их мне, когда я была маленькой.
– Я раздавала каждой Яге новый том сказок каждые десять лет или около того. Этот задерживается уже на несколько лет. Трудновато найти время, чтобы напечатать больше тысячи экземпляров.
