После того как началась Корейская война, еды стало ощутимо не хватать. Охранники смешивали рис с зеленым рисом и дикими семенами, а пленным вроде меня давали рис с рыбой.
– Почему так? – спросил я.
– Вы пленные, – ответил мой охранник, которому только-только исполнилось шестнадцать лет. – Вы из Японии. Япония богатая страна, и с вами нужно обращаться так, чтобы это как можно точнее соответствовало условиям в вашей родной стране.
Я предложил охраннику рыбу, но он отказался.
– Ты не хочешь касаться еды, которую трогал японский дьявол? – шутил я с ним. Я учил его читать, а он втихомолку снабжал меня сигаретами.
Я был хорошим хирургом и очень гордился своей работой. Иногда мне казалось, что, несмотря на Войну, я сделал много ценного для Китая и помог многим пациентам благодаря полученным во время Войны навыкам.
Однажды ко мне в больницу пришла женщина. Она сломала ногу, и так как жила далеко от больницы, к тому времени, как ее семья привела ее ко мне, уже началась гангрена, и ногу так или иначе пришлось бы ампутировать.
Она лежала на столе, а я готовился применить анестезию. Я посмотрел ей в глаза, пытаясь успокоить. «Бутонг, бутонг».
Ее глаза широко раскрылась, и она дико закричала. Она орала и орала, она слезла со стола, волоча за собой помертвевшую ногу, пока не отдалилась от меня настолько далеко, насколько смогла.
Я узнал ее. Это была одна из китайских пленных, которых мы обучали помогать нам в качестве медсестер в армейском госпитале во время войны в Китае. Она помогала мне в некоторых моих хирургических операциях. Я спал с ней несколько раз. Я не знал ее имени. Она была для меня «номером 4», а некоторые из более юных докторов шутили о том, что ее стоило вскрыть, если Япония проиграет и нам придется отступать.
[Журналист, берущий интервью (вне кадра):
«Мистер Ямагата, вы не можете плакать. И вы это знаете. Мы не должны показывать в фильме, как вы расчувствовались. Нам придется остановиться, если вы не возьмете себя в руки».]
Я погрузился в невыразимую скорбь. Именно тогда я понял, какой на самом деле была моя жизнь и моя карьера. Я очень хотел стать успешным доктором, поэтому совершал такие поступки, на которые не способен человек. Тогда я и написал свое признание, а когда его прочитал мой охранник, то перестал со мной разговаривать.
Я отслужил свой срок, был освобожден и получил разрешение вернуться в Японию в 1956 году.
Я чувствовал себя потерянным. Все в Японии работали не покладая рук. Но я не знал, что делать.
– Ты не должен был ни в чем признаваться, – сказал мне один мой друг, который служил в том же отряде, что и я. – Вот я ничего не сказал, и они отпустили меня много лет назад. Теперь у меня хорошая работа. Мой сын станет доктором. Ничего не рассказывай о том, что произошло во время Войны.
Я переехал сюда, на Хоккайдо, и сделался фермером, завел хозяйство как можно дальше от центральной части Японии. Все эти годы я хранил молчание, чтобы защитить своего друга. Я думал, что умру раньше него и унесу свой секрет в могилу.
Но теперь мой друг мертв, и, хотя все эти годы я ничего не говорил о том, что сделал, сейчас меня уже ничто не остановит.
* * *
Лиллиан Си Чанг-Вайет:
Я говорю только за себя и, наверное, еще за свою тётю. Я – единственная связь между ней и миром живых. А сейчас я уже сама вхожу в возраст.
Знать не знаю ничего о политике, и меня на самом деле это не очень заботит. Я рассказала вам, что видела, и я запомню до конца своих дней то, как моя тётя плакала в той камере.
Вы спрашиваете меня, чего я хочу. Я не знаю ответа на этот вопрос.
Некоторые говорят, что я должна потребовать правосудия над оставшимися в живых членами Отряда 731. Но что это значит? Я больше не ребенок. Я не хочу видеть суды, парады, зрелища. Закон не даст вам настоящего правосудия.
Чего я действительно хочу, так это того, чтобы увиденное мной никогда больше не повторялось. Но этого никто не может гарантировать. Поэтому я просто желаю, чтобы люди запомнили историю моей тёти, чтобы вина ее убийц и мучителей была очевидна всем жителям мира, чтобы все знали, как ее положили под иглу и скальпель.
Я не могу описать эти поступки каким-либо иным образом, кроме как преступление против человечности. Они отвергают самую суть жизни.
Японское правительство никогда не признавало работу Отряда 731 и никогда не извинялось за совершенные им преступления. Сейчас появляется все больше и больше свидетельств жестокости, захлестнувшей Китай во время Войны, но ответ всегда один: недостаточно улик, чтобы составить точное представление о том, что произошло.
Теперь у вас достаточно улик. Я видела все своими глазами. И я не устану говорить о том, что произошло, возражая всем скептикам. Я буду рассказывать свою историю так часто, насколько это потребуется.
Мужчины и женщины из Отряда 731 совершали преступления во имя Японии и японского народа. Я требую, чтобы правительство Японии признало эти преступления против человечности, извинилось бы за них и сделало все возможное для сохранения памяти о жертвах и осуждения всех преступников, чтобы слово правосудие в нашем мире все еще сохраняло хоть какое-то значение.
Я сожалею, господин председатель и члены Подкомитета, что правительство Соединенных Штатов никогда не признавало своей роли в укрытии этих преступников от правосудия после Войны и использовании информации, которая была получена в результате пыток, насилия и смерти, и никогда не извинялось за свои действия. Я требую, чтобы правительство США признало эти действия и извинилось за них.
Это всё.
Представитель Хогарт:
Я хотел бы еще раз напомнить представителям общественности о необходимости поддержания правопорядка и норм приличия во время слушаний, иначе вас принудительно попросят покинуть помещение.
Миссис Чанг-Вайет, сожалею о том, что, по вашему мнению, вы испытали. Нисколько не сомневаюсь, что это произвело на вас неизгладимое впечатление. Благодарю также других свидетелей за те сведения, которые они нам предоставили.
Господин председатель и члены Подкомитета, вынужден еще раз высказать на этом заседании свой протест в отношении резолюции, предложенной моим коллегой, представителем Котлером.
Вторая мировая война была исключительным временем, когда обычные правила поведения человека оказываются неприменимыми, поэтому нет сомнений, что происходили ужасающие вещи, приводившие к ужасным страданиям. Но что бы ни произошло – а у нас нет тому четких доказательств, кроме результатов какой-то сенсационной высокоэнергетической физики, которые не понимает никто из присутствующих, за исключением, пожалуй, самой доктора Кирино, – было бы ошибкой стать рабами истории и дать повод настоящему управлять прошлым.
Современная Япония – самый важный союзник США в Тихом океане, если не во всем мире, тогда как Китайская Народная Республика ежедневно предпринимает шаги, оспаривающие наши интересы в регионе. Япония является ключевым звеном в сдерживании китайской угрозы.
