Она встает: гибкая, изящная, сильная, готовая к охоте.
* * *
Наблюдатель идентифицировал других людей на фотографиях. Он переехал в новый номер другого мотеля, более дорогого, чем обычно, так как посчитал, что достоин некой награды за то, что пришлось пережить. Работа день-деньской над редактированием видеозаписи – весьма утомительное занятие.
Он обрезает кадр по краям, чтобы придать видео больше динамики и движения. В этом есть свое искусство.
Он удивлен, насколько мало людей знает о глазных имплантатах. Есть что-то такое в глазах: уязвимое и важное для восприятия людьми мира и самих себя, что вселяет в них чувство защищенности и нетерпимости к вторжению извне. Законы, регулирующие модификацию глазных яблок, – самые строгие, однако через некоторое время люди начинают путать «не разрешено» и «невозможно».
Они не знают только то, чего не хотят знать.
Всю жизнь ему недоставало некой ключевой информации, какой-то тайны, которую, казалось, знали все остальные. Он образован, усерден, но почему-то ничего в жизни не клеилось.
Он не знал своего отца, а когда ему исполнилось одиннадцать, его мать бросила его, оставив дома с двадцатью долларами, и больше не возвращалась. Потом последовал целый ряд семейных приютов, и никто, никто не мог объяснить, чего ему недоставало, почему его жизнь все время зависит от разрешений, выдаваемых судьями и бюрократами, почему он не мог сам управлять своей жизнью, не мог решить, где он будет спать, где он будет есть, кто будет иметь над ним власть в последующие годы жизни.
Он решил, что будет изучать людей, наблюдать за ними и пытаться понять, на что они ведутся. Большая часть полученных знаний разочаровала его. Люди были тщеславными, горделивыми и глупыми. Они позволяли страстям контролировать себя и игнорировали вполне очевидные риски. Они не думали и не планировали. Они даже не знали, чего действительно хотят. Они позволяли телевизору рассказывать им, к чему стремиться и на что надеяться, покорно шли на свои жалкие работы для воплощения своей никчемной мечты.
Он жаждал власти. Он хотел, чтобы все плясали под его дудку так, как он когда-то плясал под дудку своих наставников.
Поэтому он терпеливо работал над собой, чтобы стать безупречным и целенаправленным, как острый нож в ящике, полном ненужных, изысканно украшенных и вычурных столовых принадлежностей. Он знал, чего хотел, и делал все, чтобы добиться своей цели.
Он изменяет цвета и динамический диапазон, чтобы компенсировать слабое освещение в этом видео. Он хочет, чтобы при идентификации этого человека не возникло ошибки.
Он выпрямляет уставшие руки и потирает ноющую шею. Какое-то мгновение он размышляет, стоит ли улучшать функциональность каких-либо частей своего тела, чтобы он мог работать дольше без усталости и боли. Но мимолетный каприз тут же улетучивается.
Большинству людей не требуются медицинские усовершенствования, и они используют их, только если это необходимо по работе. Наблюдателя не заботят сентиментальные сомнения о целостности или естественности организма. Он не любит улучшений, так как рассматривает зависимость от них как признак слабости. Он должен побеждать врагов своим разумом с помощью тщательного планирования и предвидения. Ему не нужно полагаться на компьютеры.
Он научился воровать, грабить, а затем и убивать из-за денег. Однако деньги – всего лишь вспомогательный элемент, средство для достижения цели. Ему нужна была власть. Единственным мужчиной, которого он убил, был адвокат, лгавший всем подряд и этим зарабатывавший себе на хлеб. Ложь приносила ему деньги и давала власть, перед ним склонялись люди, улыбались ему и говорили неизменно уважительно. Наблюдателю нравился тот момент, когда мужчина просил пощадить его, когда он готов был сделать все, чего ни пожелал бы Наблюдатель. Наблюдатель взял у него все, что ему было нужно, и взял по праву из-за превосходства своего интеллекта и силы. Однако за это Наблюдателя поймали и закрыли в тюрьме. Система, поощрявшая лжецов и наказавшая Наблюдателя, никак не могла называться справедливой.
Он нажал «Сохранить». Это видео готово.
Знание правды придавало ему сил, и он заставит других признать его превосходство.
* * *
Прежде чем Руфь делает свой следующий ход, звонит Дэниел, и они снова встречаются в ее офисе.
– У меня есть все, что вам нужно.
Он достает свой ноутбук и показывает анимационный ролик, почти как фильм.
– Адаптеры способны сохранять видео?
Дэниел смеется.
– Нет. Устройство не может по-настоящему «видеть». Это в разы бы увеличило объем данных. Адаптер просто хранит показатели, числа. Я сделал такую анимацию, чтобы было нагляднее.
Она поражена. Молодой человек действительно знает, как показать себя.
– Эхо-сигналы Wi-Fi не захватываются с достаточным разрешением, чтобы мы смогли разобрать все детали. Но в принципе можно приблизительно оценить форму тела и рост людей, а также их движения. Вот что мне удалось получить за указанный вами день и час.
Они наблюдают, как более крупная фигура, смутно напоминающая человеческую, появляется у двери квартиры Моны ровно в 18:00 и встречается с невысокой, смутно напоминающей человеческую фигурой.
– Похоже, у них встреча, – говорит Дэниел.
Они видят, как невысокая ведет большую в спальню, затем они обнимаются. Затем невеличка залезает куда-то – вероятно, на кровать. За ней следует большая фигура. Они наблюдают за выстрелами, после чего невеличка сжимается и пропадает. Они видят, как большая фигура наклоняется над ней, а невеличка снова появляется время от времени, так как ее передвигает большая фигура.
Итак, только один убийца, – думает Руфь. – И он был клиентом.
– Можно узнать его рост?
– Сбоку есть шкала.
Руфь смотрит анимацию снова и снова. Мужчина шесть футов два дюйма или шесть футов три дюйма, вес, возможно, от 180 до 200 фунтов. Видно, что он слегка прихрамывает.
Теперь она уверена, что Ло говорил правду. На свете не много китайцев ростом шесть футов два дюйма, и такой высокий человек значительно выделялся бы из толпы, чтобы стать убийцей в банде. Каждый свидетель запомнил бы его. Убийца Моны был клиентом, может, даже регулярным. Это было не случайное, а тщательно спланированное ограбление.
Убийца все еще на свободе, а такие осторожные и дотошные редко убивают только единожды.
– Спасибо! – говорит она. – Возможно, ты спасешь жизнь очередной девушке.
* * *
Руфь набирает номер полицейского департамента.
– Капитана Бреннана, пожалуйста.
Она называет себя, и ее звонок переводят, затем она слышит мрачный, усталый голос своего бывшего мужа:
– Чем я могу помочь?
Она еще раз радуется, что включен регулятор. Его голос будит воспоминания о его скрипучем бормотании по утрам, о громогласном смехе, нежном шепоте наедине – о всем том звуковом сопровождении их двадцати лет вместе, о той жизни, которая, как они считали тогда, будет продолжаться, пока один из них не умрет.
