Руфь уверенно подходит к своему ноутбуку и начинает искать это видео в Интернете. Она быстро находит его и включает воспроизведение.
Несмотря на стабилизацию видео и тщательную обрезку, она видит, что глаза Моны всегда смотрят прямо в камеру.
Этому есть только одно объяснение: камера направлена на зеркала и находится в глазу Моны.
Глаза.
Она просматривает взятые вчера из базы данных информационно-криминологического центра записи по другим женщинам, и теперь схема становится весьма понятной.
Была блондинка в Лос-Анджелесе, чью очаровательную головку отрезали после смерти и не нашли впоследствии, была брюнетка в том же Лос-Анджелесе, чей череп был вскрыт, а мозги раздавлены в кашу; были мексиканка и негритянка в Вашингтоне, чьи лица после смерти были изуродованы меньше: лишь скулы разбиты вдребезги. Наконец, была Мона, глаза которой были аккуратно извлечены.
Убийца совершенствовал свой метод.
Регулятор сдерживал ее волнение. Ей нужны дополнительные данные.
Она снова просматривает все фотографии Моны. На ранних фотографиях нет ничего необычного, однако на снимке с дня рождения вместе с ее родителями использовалась вспышка, и в ее левом глазу есть странный блик.
Большинство фотоаппаратов автоматически компенсируют эффект «красных глаз», который вызван отражением света от насыщенной кровью сосудистой оболочки на задней стенке глаза. Но блик на фотографии не красный, а синеватый.
В абсолютном спокойствии Руфь просматривает фотографии других убитых девушек. И находит этот красноречивый блик у каждой из них. Должно быть, так убийца и определял своих жертв.
Она вынимает телефон и набирает номер своей подруги. Они с Гейл вместе учились в университете, а теперь та работает исследователем в компании, выпускающей медицинские приборы.
– Алло? – Фоном слышатся разговоры других людей. – Гейл, это Руфь. Можем поговорить?
– Секундочку, – она слышит, как фоновые разговоры становятся тише, а затем и вовсе прерываются. – Ты обычно звонишь, если нужно дополнительное улучшение. Мы не можем сделать тебя моложе, как ты понимаешь. Пора уже остановиться.
Именно Гейл предлагала различные улучшения, которые Руфь с годами приобретала. Гейл даже нашла для нее доктора Би, так как не хотела, чтобы Руфь стала инвалидом. Но она всегда сопротивлялась этому, боясь превратить Руфь в киборга.
– Это неправильно, – говорила она. – Тебе не следует так к себе относиться. В этом нет медицинской необходимости.
– Это может спасти мне жизнь, когда в следующий раз кто-то попытается меня придушить, – возражала Руфь.
– Это не одно и то же, – говорила подруга. Но их разговоры всегда заканчивались тем, что Гейл сдавалась, однако делала суровые предупреждения о недопустимости дальнейших улучшений.
Иногда можно помочь друзьям, даже осуждая их решения. Все сложно в этом мире.
Руфь говорит Гейл:
– Нет, со мной все в порядке. Но я хотела бы узнать о новом типе улучшения. Высылаю тебе фотографии. Лови, – и отправляет фотографии девушек, в глазах которых виден странный блик. – Вот взгляни-ка. Видишь непонятный блеск в их глазах? Ты знаешь, чем он вызван?
Она не хочет рассказывать Гейл о своих догадках, чтобы не подталкивать подругу к ответу.
Гейл молчит некоторое время:
– Я поняла о чем речь. Фотографии так себе, но я поговорю со знающими людьми и перезвоню.
– Не отсылай фотографии целиком. У меня тут расследование в самом разгаре. Просто вырежи глаза, если сможешь.
Руфь вешает трубку. Регулятор работает на полную мощность. Что-то сказанное ею – да, про вырезание глаз, – привело к ответной реакции тела, которую теперь подавляет регулятор. Она не уверена, почему. С включенным регулятором иногда трудно разглядеть связи между вещами.
Ожидая звонка Гейл, она еще раз просматривает текущие интернет-объявления по Бостону. Убийца явно умерщвляет по нескольку девушек в каждом городе, прежде чем переехать в другой. Должно быть, он сейчас ищет здесь вторую жертву. Поэтому лучший способ его поймать – найти жертву до него.
Она просматривает одно объявление за другим: не замечает ненужных деталей, все для нее кажется размытым, кроме глаз. Наконец она находит то, что нужно. Девушка называет себя Керри, у нее светло-каштановые волосы и зеленые глаза. Ее объявление не содержит грубостей, четкое, хорошо составленное, как стильная вывеска посреди мигающих рядом неоновых огней. Отметка времени на объявлении показывает, что последний раз она изменила его двенадцать часов назад. Скорее всего, она все еще жива.
Руфь звонит по указанному номеру.
– Это Кэрри. Пожалуйста, оставьте сообщение.
Как Руфь и предполагает, Керри фильтрует звонки.
– Здравствуйте! Меня зовут Руфь Ло, я звоню по вашему объявлению. Я хотела бы встретиться с вами. – Она колеблется, потом добавляет: – Это не шутка. Я действительно хочу встретиться.
Она оставляет свой номер и вешает трубку.
Телефон тут же звонит. Руфь отвечает. Но это Гейл, не Керри.
– Я поспрашивала специалистов. Люди говорят, что у девушек, скорее всего, новый вид ретинальных имплантатов. Они не разрешены Управлением по контролю за продуктами и лекарствами. Но, конечно, можно съездить в другую страну и за приличную сумму их установить.
– Для чего они служат?
– Это скрытые камеры.
– Как можно получить с них фотографии и видео?
– Никак. Нет беспроводного подключения к внешнему миру. Более того, они экранированы, поэтому генерируют минимальное количество радиочастотных излучений и незаметны для сканеров на наличие камер. Так что беспроводное подключение означало бы лишний способ их взлома. Хранилище находится внутри устройства. Для получения данных необходимо снова проводить хирургическую операцию. Конечно, это не то устройство, в котором будут заинтересованы массовые пользователи, если только не пытаются снимать видео о людях, которые действительно не хотят, чтобы их записывали.
Когда ты так стремишься к безопасности, то думаешь, что вот эти технологии дадут тебе достаточную страховку, – подумала Руфь. – Хоть какой-то задел и гарантии на будущее.
– Нет никаких способов получить записи, кроме хирургического вмешательства.
– Спасибо.
– Не знаю, во что ты вляпалась, Руфь, но ты действительно становишься слишком стара для этого. Ты все еще оставляешь регулятор постоянно включенным. Это очень нездорово.
– Думаешь, я не знаю? – Она меняет тему и говорит о детях Гейл. Регулятор позволяет вести эту беседу совершенно безболезненно. После достаточного по этическим нормам времени она прощается и вешает трубку.
Телефон снова звонит.
– Это Кэрри. Вы звонили мне.
