Мы пили дешевое вино и ели еще более дешевые поджаренные на гриле сосиски. Затем мы бродили вместе под темным вельветовым куполом, усыпанным кристаллическими звездами, как внутренняя часть жеоды. Звезды были как никогда яркими, и она объясняла мне, в чем их красота: каждая звезда – уникальна, как бриллиант, и светится особым цветом. Я не мог вспомнить, когда последний раз глядел на звезды.
– Я отправляюсь туда, – сказала она.
– Ты имеешь в виду Марс?
Это были самые обсуждаемые новости того времени: объявление о полете на Марс. Все знали, что это пропагандистская попытка вновь сделать Америку великой: новая космическая гонка, которая шла параллельно новой гонке ядерных вооружений, накоплению редкоземельных элементов и борьбой с киберуязвимостями нулевого дня. Другая сторона уже пообещала основать собственную базу на Марсе, и нам пришлось зеркально отразить их ходы, чтобы преуспеть в этой новой Большой игре.
Она покачала головой.
– В чем смысл забираться на риф в нескольких шагах от побережья? Я имею в виду – туда…
Такое заявление не оспоришь, не поставишь под сомнение, не начнешь задавать вопросы «почему» да «как» и «о чем это ты говоришь». Я спросил ее, что она собирается найти среди звезд.
…в черноте без края и конца
Неведомые солнца, вкруг них луны,
Мужские, женские лучи струят повсюду.
Так два величественных пола
Пространства и пределы напитали
И населили
Созданьями живыми мирозданье.
А то, что столь огромное далёко
Безжизненно, дико и одиноко
И не имеет праведней задачи,
Как сфер великолепных и бездушных
Щепотки бледных искр швырять к Земле,
Которая обратно посылает
Тот свет – уж так заведено, –
Гипотеза сия весьма непрочна
[1].
– О чем они думают? Как они изучают мир? Я представляла это себе всю свою жизнь, однако правда может оказаться более странной и более чудесной, чем любая сказка.
Она рассказывала мне о гравитационных линзах и ядерной импульсной движущей силе, о парадоксе Ферми и уравнении Дрейка, о Аресибо и Евпатории, о Blue Origin и SpaceX.
– И ты не боишься? – спросил я.
– Я практически умерла, прежде чем смогла что-то вспомнить.
Она рассказала мне о своем детстве. Ее родители были заядлыми яхтсменами, которым очень повезло и они рано ушли на пенсию. Они купили яхту и жили на ней, и эта яхта стала ее первым домом. Когда ей исполнилось три года, родители решили переплыть Тихий океан. Где-то на полпути, в районе Маршалловых островов, яхта дала течь. Семья попыталась сделать все возможное, чтобы спасти судно, однако в конце концов пришлось выбрасывать аварийный радиомаяк и надеяться на помощь.
– Это и было моим первым воспоминанием. Я качалась на грандиозном мосту между небом и океаном, он погружался в воду, а когда нам пришлось прыгать, мама попрощалась со мной.
К тому времени, как их спас самолет береговой охраны, они пробыли в воде в спасательных жилетах целый день и всю ночь. Обожженная солнцем, недомогающая от проглоченной соленой воды, она месяц пролежала в больнице.
– Люди злились на моих родителей, говорили, что они совершенно безответственные и безрассудные, так как подвергли ребенка смертельной опасности. Но я навсегда им признательна. Они дали мне лучший подарок, который родители только способны дать своему ребенку: бесстрашие. Они начали работать и накопили деньги на другую яхту, и мы снова отправились в море.
Это был настолько чужеродный для меня образ мышления, что я не знал, что ей ответить. Казалось, она заметила мою неловкость, повернулась ко мне и улыбнулась.
– Мне нравится думать, что мы продолжаем традицию полинезийцев, которые переплыли бесконечный Тихий океан в своих лодчонках, или же викингов, прибывших в Америку. Знаешь, мы ведь всегда жили на корабле. Наша Земля – это большой космический корабль.
Пока я слушал ее, на одно-единственное мгновение мне показалось, что я могу пересечь это бескрайнее расстояние между нами и услышать эхо мира ее ушами, увидеть звезды ее глазами: аскетическая четкость, которая взбудоражила мое сердце.
Дешевое вино и сожженные сосиски, иные солнца в окруженье лун, вид небесных бриллиантов с яхты, плывущей в море, пылкое осознание влюбленности.
* * *
Тик-таки – единственные известные во вселенной урановые формы жизни.
Поверхность их планеты – нескончаемые голые скалы. Для человека – это безжизненная каменная пустыня, однако на поверхности содержатся цветные вкрапления огромных размеров, каждое из которых столь же велико, как аэропорт или стадион: завитки как каллиграфические мазки; спирали, как кончики листьев папоротника; гиперболы, как светотени на темных стенах пещеры; излучающие кластеры, как города, видимые из космоса. Время от времени струйка перегретого пара вырывается из-под земли, как выдох кита или взрыв ледяного вулкана на Энцеладе.
Кто же те существа, что оставили эти изумительные узоры? Эту дань прожитым и утраченным жизням, эти записи известных и забытых радостей и скорбей?
Нужно углубиться под поверхность. Прошурфовав шельфовый песчаник над гранитной подошвой, можно найти карманы урана, пропитанные водой.
В темноте ядро атома урана стихийно делится, освобождая несколько нейтронов. Нейтроны летят по безбрежной пустоте межъядерного пространства как корабли, устремленные к неведомым звездам (это на самом деле не совсем верная иллюстрация, но очень романтичная, образная и понятная). Молекулы воды, похожие на туманности, замедляют нейтроны, пока те не достигают ядра урана – целого нового мира.
Но добавление новых нейтронов делает ядро неустойчивым. Оно колеблется, как звенящий будильник, разделяется на два новых ядерных элемента и два или три нейтрона: новые звездные корабли устремляются к отдаленным мирам, чтобы снова дать начало циклу.
Чтобы обеспечить устойчивую цепную ядерную реакцию урана, необходимо наличие достаточной концентрации нужного вида урана – урана-235, который делится, когда поглощает свободные нейтроны, а также вещество, которое замедляет ускоряющиеся нейтроны, чтобы их можно было поглотить. Для этого достаточно хорошо подходит вода. Создатель наделил мир тик-таков и тем, и другим.
Побочные продукты деления, фрагменты, отделяющиеся от атома урана, проходят бимодальное распределение. Цезий, йод, ксенон, цирконий, молибден, технеций… словно новые звезды, образуются они из остатков сверхновой, некоторые существуют пару часов, другие – миллионы лет.
Мысли и воспоминания тик-таков формируются из этих блестящих драгоценных камней в темном море. Атомы выступают в роли нейтронов, а нейтроны становятся нейротрансмиттерами. Замедляющая среда и поглотители нейтронов играют роль ингибиторов и смещают полет нейтронов, формируя тем самым нейронные проводящие пути в пустоте. Процесс вычислений происходит на субатомном уровне и выражается в путях полета несущих нейтронов, в топологии, составе и расположении атомов, а также в восхитительных вспышках взрывов расщепляющегося материала и в его распаде.
