– Потому что я хочу послушать твои истории, – ответила Афина. – Древние легенды.
Они все еще юные, – подумала Мэгги, – каждый раз что-то новое.
Почему старики не могут снова стать молодыми?
Так Мэгги тоже решила загрузится во всеобщую сеть, чтобы быть со своей семьей.
* * *
В начале начал мир был громадной пустотой, иссеченной ледяными реками, полными яда. Яд стекался, твердел и стал наконец Имиром, первым гигантом, и Аудумлой, гигантской ледяной коровой.
Имир питался молоком Аудумлы и рос сильным.
Конечно, ты никогда не видела коровы. Это такое существо, которое дает молоко. А молоко… ты пила бы его, будь ты…
Скажем так: это почти как ты потребляешь электричество, сначала, когда ты совсем маленькая, понемногу, а потом, когда растешь, все больше и больше, чтобы набираться сил.
Имир все рос и рос, пока наконец три бога, его брата: Вили, Ве и Один, не убили его. Из его трупа боги создали мир: его кровь стала теплым соленым морем, его плоть – жирной плодородной землей, его кости – твердыми горами, о которых ломается плуг, а его волосы – шумящими темными лесами. Из его широких бровей боги создали Мидгард – мир, где живут люди.
После смерти Имира три брата-бога прогуливались по побережью. Наконец они набрели на два лежавших рядом дерева. Боги смастерили из древесины две фигурки человека. Один из братьев вдохнул жизнь в деревянные фигурки, другой дал им разум, а третий – чувства и дар речи. Так появились на свете Аск и Эмбла, первый мужчина и первая женщина.
Ты скептически относишься к тому, что мужчины и женщины когда-то были сделаны из деревьев? Но ты ведь сделана из металла? Почему бы не предположить, что из деревьев также можно сделать неплохие тела?
Теперь я расскажу тебе, что значат их имена. Имя «Аск» произошло от ясеня, твердого дерева, использовавшегося раньше для добывания огня трением. «Эмбла» значит ольха, более мягкая древесина которой легко воспламеняется. Вращение палочки для добывания огня до тех пор, пока щепки не загорятся, позволяло людям, рассказывавшим эту историю, проводить аналогию с сексом, и, может, именно об этом они на самом деле и хотели рассказать.
Когда-то давным-давно твои предки устроили бы грандиозный скандал, если бы узнали, что я так открыто говорю с тобой о сексе. Это слово все еще является для тебя тайной, но нет уже того ореола, который когда-то его окружал. Еще до того, как мы научились жить вечно, секс и дети были нашим самым серьезным приближением к бессмертию.
* * *
Подобно процветающему улью, Сингулярность начала отправлять непрерывные потоки колонистов вдаль от планеты «e» звезды 61 Девы.
Однажды Афина пришла к Мэгги и сказала, что готова материализоваться и получить в управление собственную колонию.
От одной мысли, что она больше не увидит Афину, Мэгги стало одиноко и пусто. Итак, любить оказалось возможным даже в виде машины.
Почему бы мне не отправиться с тобой? – спросила она. – Твоим детям будет полезно сохранить связь с прошлым.
И электрическая радость Афины в ответ на этот вопрос была заразительной.
Сара пришла попрощаться, но Бобби так и не появился. Он не мог простить того, как она отвергла его, когда тот стал машиной.
Даже бессмертные способны горевать, – подумала она.
И вот миллионы сознаний, облаченных в металлические формы роботизированных центавров, словно рой пчел, улетающий на поиски нового улья, поднялись в воздух, сложили свои конечности, чтобы принять форму изящных капель, и взлетели вверх.
Все выше и выше летели они через едкий воздух, через малиновое небо, освобождаясь от гравитации тяжелой планеты, входя в легкий поток солнечного ветра, сливаясь с головокружительным вращением галактики, пока наконец не отправились вдаль через моря звезд.
* * *
Один световой год сменялся другим, пока они летели через великую пустоту между звездами. Они пролетали планеты, которые уже были заселены более ранними колониями, миры, которые цвели среди собственных массивов шестиугольных панелей под управлением собственных гудящих Сингулярностей.
Вперед и вперед летели они в поисках идеальной планеты, нового мира, который бы смогли назвать своим домом.
На своем пути они собрались в рой, защищаясь от холодного космоса. Интеллект, сложность, жизнь, вычисления – все казалось таким малым и незначительным по сравнению с великой и вечной пустотой. Они чувствовали, как притягательны далекие черные дыры, наблюдали за величественным мерцанием взрывающихся сверхновых. И они держались близко-близко друг к другу, пытаясь найти успокоение в своей общей принадлежности людскому роду.
И пока они летели в полусне и полудреме, Мэгги рассказывала колонистам истории, сплетая радиоволнами скопления странников словно нитями паутины.
* * *
Существует столько историй о Времени творения, секретных и священных. Но лишь немногие из них были рассказаны чужакам, вот одна из них.
В начале было небо и была земля, и эта земля была плоской и безжизненной, как блестящая поверхность наших тел из титанового сплава.
Но под землей жили и видели сны духи.
Когда начался ход времени, духи вышли из своего оцепенения.
Они вырвались на поверхность и сначала приняли облик животных: Эму, Коалы, Утконоса, Динго, Кенгуру, Акулы… Некоторые даже приняли облик людей. Их формы не были постоянными, они могли менять их по собственному усмотрению.
Они витали над землей и работали по ее усовершенствованию: ровняли долины и взбивали холмы, счищали землю, чтобы сделать пустыни, рыли канавы, чтобы потекли реки.
И они рождали детей, которые уже не могли менять формы: животные, растения, люди. Эти дети были последствием Времени творения, но не его порождением.
Когда духи устали, они вернулись в землю, откуда пришли. А дети остались на земле, очень смутно вспоминая Время творения – время, которое существовало до того, как начался его ход.
Но кто может сказать, что мы не сможем вернуться в то состояние: во время, когда сможем менять форму по собственному желанию, когда время перестанет иметь хоть какое-то значение?
* * *
И после ее снов они проснулись в другом сне.
Внезапно они остановились в пустоте космоса все еще за много световых лет до места своего назначения. Они были окружены мерцающим светом.
Нет, не совсем светом. Хотя объективы, установленные на их корпуса, могли видеть значительно шире светового спектра, доступного примитивному человеческому глазу, это энергетическое поле вокруг них вибрировало на частотах гораздо выше и гораздо ниже даже их собственных пределов.
Энергетическое поле замедлялось, чтобы выровняться относительно досветовых скоростей полета Мэгги и других колонистов.
