Девушка подтвердила:
— Ну да. У нас всем известно, что самый злой зверь — волк.
У «них». Местные легенды? Надо послушать.
— Вот что, красавица... Давай-ка присядем да побеседуем. Расскажешь мне про волков, про хозяев, про себя, если надумаешь. Согласна?
Она оглянулась вокруг.
— А куда присядем-то?
— Да хоть на кровать!
Ещё один игривый смешок. Пришлось поклясться:
— Близкое знакомство ненадолго отложим, я всё же только с дороги, не осмотрелся, не отдохнул. Вот сил наберусь, тогда и...
Она недоверчиво качнула головой:
— Да уж сил у вас много, не отнекивайтесь! Только с лица немного спали, так что нужно будет покушать, и поплотнее.
С лица спал? Неделя на рыбных супах, к тому же под Вуалью, не прошла даром. Сколько мне ещё прятаться от мира? Надеюсь, не слишком долго, иначе простая кормёжка уже не поможет легко и просто исправить положение.
Я сел на кровать, селянка расположилась рядом, Шани, как и всякая кошка, не терпящая, чтобы важные события, будь то действия или разговоры, проходили без её участия, тоже вспрыгнула на сенник и пристроилась на коленях у девушки, чем вызвала у той нежный восторг.
— А можно погладить?
Я изучил выражение кошачьей мордочки и уверенно заявил:
— Даже нужно!
Сильные пальчики тут же утонули в пушистой шерсти, а пока кошка урчит от удовольствия, можно заняться и полезным делом: расспросами.
— Прежде скажи, как тебя зовут, красавица?
— Родители Галитой нарекли, только все меня Лита кличут.
— Хорошо звучит. А моё имя Джерон. Будем знакомы!
Девушка торжественно кивнула и вернулась к ненадолго оставленной теме разговора:
— Так что вы про волков знать хотите?
— Ты сказала, они злые. Почему?
— Был здесь случай. — Она чуть погрустнела. — Я сама не помню, мне мама рассказывала. У хозяина Лигмуна из всех детей одна дочка была. Красивая, добрая, тихая, такую всякий бы в жены взял. Только благородным не до любви, им приданое подавай, вот и жила она непросватанной, пока... Нашёлся какой-то парень, не из местных, правда, да не из богатых. Любовь между ними началась, говорят, сильная да ласковая. Отец-то вроде и не прочь был, но и со свадьбой не торопил, хотя надо уж было... А потом беда случилась. Девушку волки убили. Да сгрызли подчистую, только голову нетронутой оставили. Хозяин Лигмун с горя чуть не помешался, всех серых тварей в округе своими руками перебил, а что проку? Дочку-то чужими смертями не вернёшь. С тех пор ни одного волка в наших местах не видели, но в леса люди без нужды заходить боятся, говорят, там бродят призраки зверей, что несчастный отец убил, да ещё злее они стали, чем при жизни были.
История и в самом деле печальная. Причём возникает вопрос:
— Dou Лигмун сказал, что молодой человек по имени Нирмун — его внук. Но если у Лигмуна была только дочь, значит...
Лита терпеливо пояснила:
— Её сынок и есть. До свадьбы родила, да и свадьба случиться не успела... Но внук законный, не сомневайтесь! На матушку свою сильно похож, только глаза чужие.
Глаза, видимо, отцовские. Кстати об отце:
— А тот парень? Куда он делся?
— Кто ж знает? Но был тут, когда его любимую хоронили. Мать рассказывала: мрачнее тучи стоял, и хоть чёрный как смоль раньше был, а виски вмиг снегом покрылись и глаза потухли. Хозяин ему тогда остаться не предложил, не в себе он был, хозяин-то. А парень и настаивать не стал. Посмотрел только на сына и ушёл. С тех пор его и не видели. Да и тех, кто помнит всё это, мало осталось.
Я бы предпочёл не хранить подобные воспоминания, тем более годы спустя они обрастут красочными подробностями, за частоколом которых истинная история будет почти не видна. Но для селян любые яркие события, хоть радостные, хоть грустные, заслуживают чести быть запечатлёнными в памяти:
— Зато твои дети и дети их детей будут передавать друг другу историю про злых волков.
— И будут! — горячо подтвердила девушка. — Нельзя такое забывать!
В здешней округе не любят волков... Плохая новость для Киана. Впрочем, это уже не моя забота, а Ксаррона — пусть сам защищает своего слугу, благо располагает широчайшими возможностями и способен навести морок любой сложности на всех живых существ в пределах видимости и далеко за ней. Проще говоря, что кузену будет угодно, именно то люди увидят, услышат, попробуют на зуб и ощупают.
— А скажи, красавица, почему тогда в поместье нет ни одной собаки? Призраки призраками, но зверей вокруг должно быть и без них много.
Лита настороженно посмотрела на дверь, прислушалась, не идёт ли кто, потом придвинулась ко мне поближе и еле слышно прошептала:
— Это всё хозяин, всё он, болезный. Вбил себе в голову, что не всех убийц порешил, вот и ждёт, когда последние явятся, а чтобы не отпугнуть, и собак не заводит.
— Жить посреди леса без охраны? Не слишком ли опасно?
Девушка горестно вздохнула:
— Да как уговорить-то? Он сам ничего уж не боится, а внук и подавно — может самой глухой ночью отправиться по лесу шнырять... Я видела, когда оставаться в поместье пришлось: ушёл после полуночи, едва небо разъяснилось, а вернулся к утру, и пятна на рубашке были все красные да запёкшиеся, насилу отстирала. Может, и напал на него кто, не знаю. Только молодой хозяин за себя постоять умеет, вот и ходит в лес один.
У каждого из нас имеются свои странности, это верно. Нравятся Нирмуну ночные прогулки, опасные для жизни, пусть гуляет. А вот оговорка Литы о том, что ей пришлось оставаться в поместье, заслуживает большего интереса.
— Скажи, в котором часу здесь просыпаются? А то я приехал вроде и не слишком рано, но не видел ни одного слуги за работой.
— А и не увидели бы, — простодушно сообщила девушка. — Мы в доме не ночуем, в деревню уходим.
— Всё из-за той давней истории?
— Из-за неё. Дурное здесь место, даже глаза сомкнуть боязно. Да хозяин и рад, что мы под ногами у него лишний раз не путаемся.
Надеюсь, призраки обитателям поместья по ночам не являются? Духа убитой можно не ожидать: отец наверняка вознёс над останками дочери все полагающиеся молитвы. А вот духи волков... вполне могли задержаться.
— Те волки, которых убил dou Лигмун... Что сделали с их телами?
Лита сдвинула брови, припоминая:
— Матушка говорит, на стене они висели, пока мясо не сгнило. А потом вроде выбросили куда-то.
Правильнее было бы сжечь сразу после убийства, но теперь уже поздно сожалеть. Ладно, как вести себя с райгами, я уже знаю, правда, с животными разговаривать труднее, чем с людьми: нужно быть искренним в каждом слове, в каждой нотке голоса, в каждом оттенке чувства, но если понадобится, справлюсь. Хотя лично мне лес не показался зловещим ни в свете округлившейся луны, ни в лучах поднимающегося над горизонтом солнца.
