Миновала кремль с громадой Троицкого собора, свернули к Серпуховскому краеведческому музею, попетляли по узким улочкам и остановились у глухого забора из высоких бетонных плит.
– Приехали, - будничным тоном сказал Расен и посмотрел на спутника. - Как настроение?
– Нормально…
– Выходим.
Вылезли из машины под непрекращавшийся дождь.
– Сюда.
Расен полез в отверстие канализационного люка у борта джипа.
Арсений Васильевич вынужден был последовать за ним.
В нос ударили запахи гнили, испражнений, нечистот и медикаментов, будто по дну канализационной трубы стекали отходы какой-то больницы. Вверху звякнула задвигаемая крышка люка, стало темно.
Впереди вспыхнул фонарь, освещая чьи-то ноги в ботинках.
– Пошли, - сказал Расен негромко, направляясь в ту сторону. - Труба выведет нас к автобазе.
Арсений Васильевич промолчал. Он хорошо помнил условия проникновения группы на территорию автоколонны.
Высота трубы не позволяла идти во весь рост, приходилось сгибаться и двигаться на полусогнутых ногах. Ратники шагали практически бесшумно, как и есаул. Арсений Васильевич сначала цеплялся за разный мусор, скрипел песком, спотыкался о куски бетонных плит, потом приноровился и тоже перестал шуметь.
Отшагали двести метров, поднялись по скобам колодца к люку. Задержались на минуту, пока ратники обеспечивали безопасный выход группы на поверхность. Расен тронул Гольцова за руку, шепнул на ухо:
– Вот и пришла твоя очередь закончить Испытание. Готов?
– Готов…
Перед глазами Арсения Васильевича развернулась знакомая картина энергоинформационных взаимодействий данного района: серый фон, фиолетово-коричневые сгущения зданий, строений, сооружений, сеть более светлых прожилок - линий электропередачи, множество ярких точек - бытовые приборы, включенные электроплиты, телевизоры, двигатели автомашин и пульсирующие золотистые колечки и звёздочки - ауры живущих здесь людей. Вместе с тем другая часть мозга превратилась в своеобразный голографический биолокатор, отразивший ту же картину в ином диапазоне волн и цветовых сочетаний. Теперь он мог мысленно-волевым усилием подключаться к мыслесферам других людей и ощущать их настроение и намерения.
– Что остановился? - коснулись уха губы Расена.
– Смотрю…
– И?…
– Максим и Марина здесь, в одном из подземных помещений. Их охраняют четверо, с оружием… Ещё четверо дежурят на втором подземном этаже, на первом - монитор службы контроля, шестеро в разных помещениях.
– Сколько людей наверху?
– Трое или четверо…
– Где они?
– Всё-таки четверо… там такое длинное здание - ангар с машинами, в торце - подсобка…
Расен придвинул к губам усик рации:
– Батог, ангар тридцать румбов на север, четверо в комбезах. Осторожнее, ангар контролируется телекамерами.
Ответа Арсений Васильевич не услышал, a Pacен не стал сообщать, что сказал ему командир спецгруппы.
Прошла минута, другая, третья…
– Пошли, - проговорил есаул. - Ребята вскрыли сейф.
По-видимому, это означало, что десант РРР обезвредил охрану секретного входа на базу Системы.
Вылезли из люка под дождь, перебежали небольшую площадь с бензовозами и тракторами, нырнули в открытую дверь большого деревянного ангара. Свет внутри ангара не горел, но это не мешало обоим ориентироваться в полной темноте.
Приблизились к распахнутой настежь двери в перегородке. Помещение за ней напоминало контору: три стола, компьютеры, металлические шкафы с лежащими на полках папками, стенд с автозапчастями. Тело на полу. Рядом дыра люка.
Расен молча полез в люк.
Арсений Васильевич почувствовал озноб, обошёл тело, быстро спустился за есаулом.
Помещение с голыми бетонными стенами и металлической дверью. На стене устройство кодирования зaмка с мигающей красной искоркой. Дверь открыта, толстая, сейфовая - гранатой не прошибёшь. За дверью короткий коридор, освещенный тусклой лампой в сетчатом колпаке, стены из гофрированного серого материала, пол покрыт кафельной плиткой, потолок бетонный. В тупике коридора ещё одна дверь с табличкой: «Вход посторонним воспрещён. Токсичные отходы».
Четверо десантников, ушедших вперёд, замерли у двери с оружием в руках.
– Время пошло, - глуховатым баском сказал командир группы. - Через шесть минут сработает таймер и включит тревогу. Это не главный вход на базу, поэтому автоматика контролирует только внутренние контуры. На раскодировку требуется время.
– Откроешь? - кивнул на дверь Расен. - Или будем взрывать?
Ратники расступились.
Арсений Васильевич подошёл к двери, сдерживая дрожь зубов.
Дверь была такого же типа, что и первая, которую ратники открыли сами, с помощью монитора наверху. Её запирал электронный замок, требующий наличия кодового ключа-карты. Такие системы имели огромный запас цифровых комбинаций, и для подбора кода даже с помощью компьютера действительно требовалось много времени.
Он напрягся, зажмуривая глаза.
Панель замка стала прозрачной, на красном фоне стены проступила сложная схема соединений чипа замка. Будучи инженером, Арсений Васильевич в принципе знал, как работает такая схема, но всё же вряд ли смог бы найти способ её блокирования. Знание этого способа пришло само собой: из глубин памяти всплыл невесомый воздушный шарик и развернулся в инструкцию- как заставить замок открыться, не применяя ключа.
Арсений Васильевич слепо погладил панель рукой, мысленно-волевым усилием заблокировал нужные цепи.
Замок щёлкнул, сработал исполнительный мехинизм, вытаскивая из гнёзд два ряда металлических пальцев, дверь начала открываться.
– Где пленники? - быстро спросил Расен.
Арсений Васильевич сориентировался в пространстве базы:
– На третьем этаже… там развилка трёх коридоров… по одному охраннику в каждом коридоре… какие-то люди ещё… но охрана вооружена и…
– Понятно. Что за дверью?
– Какой-то склад, коридор, пост охраны…
– Парни, за работу!
Дверь открылась.
Батог выпустил короткую очередь в замок, засверкали искры, из замка стекла на пол струйка дыма. Теперь дверь уже было нельзя закрыть. Ратники бесшумно скользнули в темноту помещения, исчезли за штабелями ящиков и бочек.
– Жди здесь, - коснулся плеча Гольцова есаул. - Учуешь конкретную опасность - дашь знать.
– У меня нет рации…
– Разве тебе нужна рация? Настройся на мою ауру и поддерживай канал связи открытым. Я тебя услышу.
