– А ты ещё что за хер с бугра?! - вытаращился на него спортсмен. - Чего залупаешься?! По фейсу захотел?!
Арсений и Анатолий переглянулись. В глазах приятеля читалось сомнение и нежелание ввязываться в конфликт с молодыми отморозками.
– Давайте пересядем, - робко предложила Люда, старшая дочь Анатолия.
– Ну уж нет! - Арсений Васильевич встал… и сел обратно от толчка кулаком в лицо. Это был не удар, а именно толчок, но Гольцов, никогда в жизни не занимавшийся единоборствами (секция бокса в школе не в счёт), не смог увернуться. Покраснев от стыда, он снова попытался встать и снова плюхнулся на стул от такого же тычка в лоб.
– Не дёргайся, баклан, - бросил ему спортсмен презрительно, - не то зубы собирать начнёшь. Пошли отсюда, я сказал!
– Я позову официанта, - поднялся Анатолий, - сидите, не вставайте.
Но официант уже сам спешил к ним в сопровождении охранника в строгом чёрном костюме.
– Что такое, граждане? В чём дело?
– Они хотят согнать нас с места, - сказала Нина со слезами в голосе. - Наглые такие, да ещё дерутся.
Официант посмотрел на спортсмена и его напарника:
– Дима, сядьте за другой столик. Есть место у окна в другом зале.
– На хрен нам другой зал! - оскалился спортсмен. - Мы тут всегда сидим.
– Вы не заказывали…
– Я ща тебе как закажу по харе!
– Спокойнее, Каток, - сказал охранник, беря спортсмена под локоть; видимо, он его знал. - Не бузи. Стол занят, садитесь за другой.
– Ты чо, Колян?! Мы же каждый день почти тут кантуемся, пересади этих лохов, и дело с концом!
– Они уже сделали заказ. Не шумите, садитесь за свободные столы.
– Ну, смотри, Колян, я тебе это припомню! Ворча, оглядываясь, бросая недобрые взгляды на притихших женщин и мужчин, компания удалилась в другой зал.
– Извините, - сказал официант, разводя руками, - они часто у нас бывают. Это сын мэра и его друзья.
– Каток? - хмыкнул Анатолий, усаживаясь за стол.
– Так его прозвали свои же. Двадцать четыре года, нигде не учится и не работает. Мы уже не знаем, что делать. Как только он появляется у нас, обязательно возникает скандал. Что будете заказывать?
– Может, всё-таки уйдем отсюда? - нерешительно проговорила Нина. - От греха подальше.
– Нет, пообедаем, раз уж пришли, - возразил Юревич. - Подонкам надо давать отпор, иначе они совсем обнаглеют. Правильно, Арсений Васильевич?
Гольцов кивнул, не поднимая глаз, красный от стыда и злой от неуютного чувства обиды. Он впервые в жизни пожалел, что не смог дать достойного ответа наглецам. В детстве Арсений немного занимался боксом, но это увлечение быстро прошло, и защищаться он так и не научился. Не было ни стимула, ни особой надобности.
Обед прошёл скучно. Нина пыталась выглядеть весёлой, рассказала пару смешных случаев из жизни военкомата - она работала там в приёмной комиссии, да и Анатолий завёл разговор о работе, чтобы отвлечь шефа и друга от грустных размышлений. Но Арсений Васильевич так и не смог перестроиться, для виду поддерживая разговор. Домой он вернулся в дурном расположении духа.
Долго ходил по пустым комнатам, протирал полки, разбирал и переставлял книги. Решил было заняться с понедельника каким-нибудь видом борьбы типа кунгфу или карате, даже брошюры нашёл соответствующие, ещё сын покупал в те времена, когда они жили вместе, семьёй. Но, усмехнувшись, поставил на место. В его годы начинать тренироваться, чтобы стать мастером единоборств, было поздно и смешно.
Тогда Арсений Васильевич сел за компьютер и до вечера играл в «ходилку» по страшным мирам, отражая атаки чудовищ и спасая встречающихся на пути прекрасных дам. Поэтому он с трудом заметил, как игра перешла в сеанс. Его «запредельный» напарник-Диспетчер никогда не интересовался, чем занимается оператор в своей реальности в данный момент, удобно ли ему и вообще имеет ли он возможность «работать» на чужую систему.
Выключать компьютер Арсений Васильевич не стал. Сел поудобней в кресло и погрузился в энергоинформационный поток, понёсший его в «запределье».
Однако на этот раз он решил снова попытаться работать на уровне сознания, не так, как прежде, полагаясь только на подсознательные движения души, эмоциональные ощущения и тонкие интуитивные оценки типа «хорошо» и «плохо».
Канал связи с «запредельем» образовался текуче-бесформенным пространством, в котором обозначились тёмные паукообразные области и светлые прожилки, объединившиеся в объёмную волокнистую сеть. Кое-где внутри «пауков» возникали чёрные ядра, эти ядра несли в себе большой заряд «чужих» устремлений и желаний, и надо было не допустить их укрупнения и объединения в общий «эгрегор зла».
Точно так же следовало ограничивать и рост светлых волокон, которые пытались задавить тёмные области, расщепить на отдельные струйки и овладеть всем пространством.
Весь этот процесс и назывался «коррекцией энергоинформационного поля с передачей позитивного вектора развития полиморфных разумных структур». Другими словами, Арсений Васильевич как экзооператор поддерживал равновесие «добра и зла» в какой-то из метавселенных, о которой он не имел ни малейшего понятия, опираясь лишь на зыбкое внутреннее понимание таких категорий. До этого момента он не задумывался над результатами своей деятельности, так как считал, что действует правильно. Да и Диспетчер не имел к нему особых претензий. Теперь же ему захотелось пoнять, что именно он корректирует, каким образом его команды сказываются на жизни «запределья» и не приводит ли его вмешательство в чужую жизнь к негативным последствиям.
Какое-то время Арсений Васильевич манипулировал потоками «психической» энергии в прежнем темпе. Потом резко пошёл «вверх», туда, где клубилась золотисто-багровая мгла с плавающими в ней радужными пузырьками, напоминающими пузырьки газа в шампанском.
«Куда?!» - отреагировал на его прыжок невидимый и неизвестно как выглядевший (человек ли?) Диспетчер.
Арсений Васильевич не ответил, проскакивая мембрану контроля (нечто вроде сетки из молний, ограничивающей сферу коррекции), и вошёл в один из «пузырьков газа в шампанском».
В глаза брызнул осязаемо г л а д к и й свет!
Золотистая пелена разорвалась.
Арсений Васильевич оказался в туманно-сизой бездне с нечёткими образованиями в виде перистых облаков. Тёмно-фиолетовое небо над головой, в нём - множество крупных звёзд: таким, наверное, видится земное Солнце с орбиты Юпитера. И бесконечная равнина на дне бездны.
«Назад! - снова вонзился в голову мысленный вопль Диспетчера. - Ты собьёшь настройку! Твоё появление нарушает баланс энергий! Немедленно вернись в поле коррекции!»
Арсений Васильевич снова не ответил, как зачарованный наблюдая за открывшейся ему картиной чужой Вселенной. Не очень уж она и отличалась от той, в которой он родился и рос. Те же звёзды, то же небо, воздух, облака… Разве что «планета» под ногами не круглой формы, а в виде плоскости, и жизнь на ней больше напоминает процесс изменения разноцветных массивов пены и струйных конструкций, плавно трансформирующихся в невероятной красоты фрактальные образования.
