В спальне Вероники что-то упало.
Оба посмотрели на дверь, потом друг на друга, но не тронулись с места.
– Она подслушивала, – нахмурился Виктор.
– Она не из тех, кто подслушивает, – возразил Северцев.
– Ты определился?
– Да. Но у меня последний вопрос…
– Последний уже был.
– Самый распоследний. Как в этом деле замешана семья Крушана Сабирова? И что вы с ним сделали?
– Что с ним сделали, мне неведомо. – Виктор поморщился. – По слухам, он с женой замыслил подкорректировать Программу, а такое отклонение СКонС не приветствует.
– Разве одному человеку или даже двум под силу подкорректировать Программу? – скептически изогнул бровь Северцев. – По твоим словам, Программу сотворил Господь Бог, то есть сам Творец.
– Всех деталей конфликта мне не сообщили, да это и не нужно, каждый из нас решает проблемы в области своей ответственности. Мне поручено разобраться с тобой.
– И все же ты должен знать, почему ваши системники так рьяно охотятся за женой Сабирова.
– Ты будешь разочарован, но я не знаю. Я всего лишь угларх в иерархии СКонС. Все, Олег, переговоры закончены. Да или нет?
– Скорее нет, чем да, – вздохнул Северцев.
– Что тебя смущает?
– Скажем так: внутреннее неприятие ситуации. Почему одни криттеры охотятся за мной, используя серьезное оружие, а вторые начинают переговоры?
– Ты имеешь в виду меня?
– К сожалению, да.
– Я не простой криттер…
– Это мы уже слышали. Какая разница? Ты все равно зомби, послушно выполняющий вмонтированную в мозги программу. Если я откажусь, ты без колебаний убьешь меня или закодируешь с помощью твоего «просветлителя», не так ли?
Лицо Виктора стало жестким.
– В данном случае я вынужден в твоем лице ликвидировать утечку информации. Ничего личного.
Северцев иронически прищурился.
– Как говорил поэт: ничего против вас не имею, но свернуть я вам вынужден шею.
Виктор хотел сказать что-то резкое, но сдержался.
– Хватит дискуссий! Ты прав, я выполню данное мне задание без колебаний.
– А как же наша дружба? Она не в счет?
В глазах Виктора зажегся странный огонек: будто из глубин души просверкнули тщательно скрываемые боль и обреченность. Личность Красницкого, воспитанная на идеалах открытости, справедливости и мужской чести, пыталась сопротивляться навязанной извне, внушенной пси-программе.
– Дружба – дело непростое… – начал он.
За дверью спальни Вероники раздался шелест.
Красницкий насторожился, потянулся к лежащему на столе имплантору.
– Черт побери, она наверняка подслу…
Дверь толчком распахнулась, и в проеме возникла тонкая светловолосая фигурка в пятнистом комбинезоне, с пистолетом в руке.
Варвара!
На мгновение все замерли.
Затем началось движение.
Рука Виктора ухватилась за рукоять имплантора.
Северцев, давно готовый к действию, текучей змеей метнулся к нему, ногой отбил излучатель в сторону, одновременно нанося актеру удар в висок.
Виктор кувыркнулся через боковину кресла, тут же подхватываясь на ноги и доставая еще один пистолет, теперь уже «настоящий», с насадкой бесшумного боя.
– Стоять! – негромко, но властно, с металлическим оттенком в голосе приказала Варвара, сделав шаг вперед. Ствол ее пистолета – с такой же толстой трубкой – смотрел Виктору в лоб. Красницкий замер.
– Не стреляйте! – выдохнул Северцев, поднимаясь.
– Он вооружен!
– Все равно не стреляйте. Он мой друг…
– Он теперь человек системы.
Северцев загородил Виктора спиной, протянул к нему руку.
– Отдай пушку, Витя. И мы тебя не тронем.
Палец Виктора на курке поднятого пистолета побелел, начал давить на курок.
Над плечом Северцева появился ствол пистолета Варвары.
– Не двигайтесь, угларх, я пристрелю вас, не колеблясь!
– Ну же, Витя, – умоляюще проговорил Олег. – Ну убьешь ты меня, а она – тебя, кто выиграет?
Виктор несколько мгновений не сводил с него помутневших, будто провалившихся в себя глаз; было видно, что в душе его идет какая-то нелегкая борьба. Затем он выдохнул сквозь стиснутые зубы, швырнул пистолет на пол, отступил назад.
– Ты еще пожалеешь, мастер.
– Мы оба пожалеем, – грустно согласился Северцев, – что оказались по разные стороны баррикады.
– Ваша сторона ошибочна. Вы нарушили принципы СКонС и стали изгоями. В конце концов вас поймают и… нейтрализуют.
– То есть лишат жизни? За что, Витя? За какие такие высокие принципы? Кому дано право беспардонно решать судьбы людей, убивать их за нарушение неких правил? Ты что же, всерьез считаешь это справедливым?
– Ты не все знаешь…
– Согласен. Вот разберусь, мы встретимся и побеседуем обо всем, в том числе об этике твоих хозяев.
– Если бы ты согласился сотрудничать с нами, она бы тебя пристрелила. Вместе со мной.
Северцев оглянулся на Варвару.
– Это правда?
– Мы теряем время, – сухо сказала Варвара. – Надо уходить.
Северцев помолчал, переживая неуютное чувство вины и неуверенности. Виктор был прав, Варвара способна была пристрелить обоих. Но ведь не ради этого она появилась здесь? Убить его она могла и раньше…
– Уходим, – повторила жена Сабирова.
– Как? Внизу нас ждет куча военного народа.
– Заберите у него синхрон.
Северцев посмотрел на Виктора, по лицу которого ходили тени. Шагнул к нему, поднимая с пола тяжелый холодный пистолет «волк-2» отечественного производства, лучший пистолет в мире. М-да!..
– Верни машинку, Витя.
Красницкий оскалился, некоторое время колебался, переводя взгляд с пистолета в руке Северцева на пистолет Варвары, криво улыбнулся и бросил Олегу браслет синхрона. Лишь потом Северцев осознал смысл его колебаний: Виктор мог уйти на «ось S» в любой момент.
– Уходите! – резко приказала Варвара.
– Куда?
– По аварийному регистру! Быстрее!
– А вы?
– Я за вами.
– Вы мне это уже говорили…
– Появились дополнительные обстоятельства. Вы все время путаетесь под ногами, заставляете меня помогать вам. Надеюсь, в последний раз. Уходите!
– Как вы меня нашли?
