– Когда? – нахмурился Северцев.
– Сегодня после обеда. Генерал Герасимов и майор Степных. Что ты натворил?
– Ничего. – Олег отвел глаза, потом нехотя добавил: – Произошло действительно нечто удивительное, перевернувшее все мои представления о мире.
– Даже так? – прищурился Северцев-старший. – Ну-ка просвети, это интересно.
Олег тоже посмотрел в глаза отца и твердо сжал губы.
– Не могу! Не обижайся, папа, но я в самом деле не могу тебе всего рассказать. Это… опасная информация. Что тебе говорили чекисты?
– Искали тебя, спрашивали, где ты можешь остановиться. Я назвал Виктора…
– И все?
– Не буду же я называть всех твоих друзей и знакомых.
– Спасибо, па, правильно сделал.
– Хоть бы намекнул, что происходит.
– Когда-нибудь позже, когда все устаканится. Могу только сказать, что я ни в чем не виноват и к криминалу не имею никакого отношения.
– Верю. – Андрей Илларионович достал бумажник. – Наличные я с собой почти не ношу, карточкой пользуюсь. Сколько тебе надо?
– Сколько есть.
Северцев-старший хмыкнул, вытащил деньги.
– Тут пятьсот «зеленых», стольник евро и около трех тысяч наших «деревянных». Хватит?
– На первое время, – улыбнулся Северцев, забирая банкноты и целуя отца в щеку. – Ты, как всегда, спасаешь своего непутевого сына-путешественника. Обещаю вернуть с процентами.
– Ты мне это уже два года сулишь, – улыбнулся в ответ Андрей Илларионович. – Год остался.
– Почему?
– Говорят же: обещанного три года ждут.
Северцев лукаво прищурился.
– Так ведь не было бы у меня отца-бизнесмена, я бы и не просил его помощи. Но действительно в скором времени все изменится. Я решил остепениться, найти работу, завести семью и начать новую жизнь.
– Что, уже и кандидатура нашлась – для семейной жизни? – в сомнении пошевелил бровями Андрей Илларионович.
Северцев вспомнил улыбку Варвары, объятия ее дочки, серьезно кивнул.
– Нашлась. Я, правда, ее не спрашивал, согласна ли она, но вот ее дочь наверное возражать не станет.
– Так она уже была замужем?
– Ну я же не виноват, что муж ей попался раньше, – развел руками Северцев. – Главное, чтобы она меня понимала.
– Главное, чтобы она тебя любила. Хотя я в принципе не возражаю. Человек не может жить без любви и не должен, а если живет – это неправильно. Тебе уже за тридцать, это почти старость молодости, как говорил старик Гюго, но без любви ты постареешь раньше.
– Спасибо, па, ты, как всегда, понимаешь меня лучше, чем я сам. Ну, я пойду?
Они встали с дивана.
– Что это за украшение? – Андрей Илларионович заметил перстень синхрона. – Случайно не та самая разведенка с дочкой подарила?
– Угадал, – засмеялся Северцев, дивясь прозорливости отца. – Это ее подарок, причем очень ценный.
В гостиную заглянул какой-то молодой человек и тут же скрылся.
Северцев почувствовал укол тревоги, насторожился.
– Па, здесь есть другой выход?
– По-моему, есть, а что?
– Проводи, не хочу неприятных сюрпризов. Ты приехал сюда на своей машине?
– На фирменной, водитель ждет в кабине.
– Не заметил, никто за вами не ехал? Боюсь, за тобой следят.
– Кому я нужен, чтобы за мной следить?
Северцев не стал объяснять, что за ним могут следить как раз те, кому нужен его сын, но отцу этого знать не следовало.
– Я пошутил. Тем не менее покажи, как пройти.
Они вышли из гостиной, прошли морской зал ресторана, миновали кухню.
– Дальше сам.
– До связи, па. Если бы ты знал, как я тебе благодарен!
– Не сотрясай воздух зря, – проворчал Андрей Илларионович, похлопав сына по спине. – Главное – что ты чувствуешь, а не что говоришь.
Не оглядываясь, он вернулся назад. А Северцев, проводив отца взглядом, подумал, что своими действиями может навлечь беду на единственного по-настоящему близкого человека. Системники не будут разбираться, знает Северцев-старший о существовании СКонС или нет, и вполне могут прислать к нему киллеров.
Однако возвращаться и предупреждать отца об опасности уже не хотелось. Время заметно ускорило бег. Вокруг клуба явно сгущались некие темные силы. Пора было уносить ноги.
Дружески, как свой, помахав рукой официанту, мелькнувшему в коридоре хозяйственного выхода, Северцев толкнул дверь и выскользнул во двор, ударно входя в боевой транс. И тут же метнулся в сторону, потому что, если бы он этого не сделал, получил бы мощный разряд электрошокера. А так дубинка в руке неизвестного парня, прятавшегося за дверью, только сыпанула искрами по кирпичной стене строения.
– М-мать вашу! – беззвучно выругался Северцев, уклоняясь от второго удара, и ответил «змеиным танцем» с финальным выпадом сжатого «змеиной мордой» кулака в нос противника.
Второго он встретил спиралью обвода, перехватил руку с пистолетом, с ходу впечатал лицо противника в колено, отпустил.
Дворик клуба был узким и чистым, без каких-либо штабелей ящиков, бочек или коробок. С улицы он был огражден кирпичным забором высотой в два с половиной метра, а у ворот стояла будочка охранника с единственным окошком, в котором горел свет. Самого охранника видно не было. Его скорее всего нейтрализовали те, кто устроил засаду на Северцева, будто они точно знали, что он выйдет именно здесь.
Их было четверо. Двое караулили дверь, двое – ворота. Обезвредив первых, Северцев неминуемо выходил на вторых, вооруженных пистолетами, и вот их-то он достать с ходу не мог. Не успевал. Для этого ему надо было преодолеть метров десять открытого пространства под огнем противника. Или стрелять первому. Чего он делать не хотел. Оставалось одно – бежать на «ось S».
Весь анализ ситуации занял полсекунды.
Двое у ворот – смутные беловатые тени на фоне стены, фонарь во дворе не горит, лампочка, конечно, разбита или вывинчена – сделали шаг вперед, поднимая оружие. А Северцевым вдруг овладел такой гнев – сколько можно бегать, черт вас возьми?! – что он без раздумий нырнул в «красный коридор» сверхбыстрого реагирования на ситуацию, поддерживаемый бессознательно, инстинктами, не требующими вмешательства сознания.
Оба противника выстрелили: один – из пистолета с глушителем, второй – из имплантора, о чем Олег догадался позже. Но оба стрелка промахнулись. Пуля звучно шлепнула в стену здания, а разряд «просветлителя» лишь потряс нервную систему Северцева, пролетев в полуметре от его головы. Возможно, даже от бокового «лепестка» разряда Северцев потерял бы волю к сопротивлению, но он и так действовал в состоянии транса, и его внутренний водитель – подсознание – продолжало управлять телом, не обратив внимания на помехи.
