– Потом скажешь. Светлана Евгеньевна, вы очень клёво выглядите! - Лидия Петровна убежала.
Марина и Светлана Евгеньевна переглянулись, Марина засмеялась:
– Вот вам и ответ. Если уж в речь учителя просачиваются жаргонизмы, то что говорить о наших детях?
– И всё-таки это неправильно, - вздохнула старая учительница.
– Согласна, неправильно.
Зазвонил звонок на урок.
Учителя стали расходиться по классам. Пошла в свой класс и Марина, продолжая размышлять над поднятой темой. Она понимала, что в России разговорный язык формируется телевидением и Интернетом, что явно ведёт к упрощению и «обрезанию» лексики. Не способствовали гармонизации языка и «реформы» Министерства культуры, ослабляющие грамматические нормы языка и усиливающие аналитизацию, то есть увеличивающие число предлогов. В речи людей, не только журналистов и инженеров, но и политиков, членов правительства и простых граждан, всё чаще встречались лишние предлоги, что тоже уродовало язык и вело к его вырождению. Да и борьба с «лишними» буквами - ё, «и» краткое - делала своё дело. Однако выхода из создавшегося положения Марина, преподающая английский язык и знающая все его слабые стороны, не видела. Впрочем, её больше занимали собственные переживания и личные проблемы.
Занятия закончились в два часа дня.
Марина забрала обрадованную её появлением Стешу, и они поехали домой; жили Соколовы возле метро «Октябрьская» напротив Парка культуры. Всё время в пути за ними сзади следовала серая иномарка «КИА Рио» с затемнёнными стёклами, но Марина не обратила на неё никакого внимания. У дома иномарка отстала и затерялась в потоке автомобилей, словно убедившись, что маршрут Марининой машины не изменился.
Дочь увлечённо рассказывала маме о своих школьных делах, удивлялась мальчишкам, увлечённым какими-то несерьёзными делами, делилась печалями, осуждала или хвалила подружек, Марина слушала, поддакивала, возражала… и думала о том, что ей очень не хочется ехать домой. Потому что там ей было неуютно. Да и не ждал никто с распростёртыми объятиями.
Однако муж, к её удивлению, оказался дома.
Бриться он не любил, поэтому постоянно отращивал усы и бороду, но даже в этом состоянии не ухаживал за порослью на лице и зарастал по самые глаза, до тех пор, пока Марина не устраивала скандал и не заставляла его подравнивать бороду и приводить себя в порядок. На пару дней. Потом всё начиналось сначала.
Муж находился дома, хотя должен был давно отправиться на работу. А ещё он был пьян!
На кухне стояли две чашки, стаканчики, початая бутылка «Гжелки», в тарелках лежали остатки салата, колбаса и валялись окурки.
– Явилась? - выговорил он, обдав жену запахом перегара. - Снова скажешь, что ездила к папаше?
Марина поморщилась, отмечая полный кавардак в квартире (Вадим редко предлагал свою помощь в уборке, а уж посуду вообще никогда за собой не мыл), услышала слабый сладковатый запах духов, какими она не пользовалась, внимательно посмотрела на мужа:
– К тебе кто-то приходил?
Глаза Вадима вильнули, в них на мгновение мелькнул шалый огонёк легкого безумства.
– Да, Сашка заходил, а что? Ты, значит, можешь со своими хахалями встречаться, а я нет?
Марина побледнела, подтолкнула дочь, не сводившую изумлённых глаз с отца, к двери детской:
– Иди переодевайся. - Повернулась к мужу. - Ты понимаешь, что говоришь?!
– Понимаю! - заорал Вадим, брызгая слюной. - Сука, проститутка! Где была?! Признавайся!
Он замахнулся и ударил бы, но потерял равновесие и чуть не упал.
– Я всё знаю! Валентина меня давно предупреждала, что у тебя есть любовник! Увижу - убью!
Валентина была младшей сестрой Вадима и с самого момента замужества невзлюбила Марину, пылая к ней странной ревностью.
– Где была?! Говори!
Марина брезгливо обошла стоящего в трусах и футболке мужа, закрылась в ванной. В голове вертелась лишь одна мысль: неужели этого человека я когда-то любила?
Он начал стучать в дверь, ругаться, пришлось выходить и урезонивать захмелевшего Вадима, но он не успокаивался, и Марина поспешила к дочери, выглядывающей из детской. Закрылась, пытаясь не слушать бред, доносившийся из-за двери.
– Что с папой? - испуганно проговорила Стеша. - Он заболел?
Тогда Марина не выдержала и заплакала. Как сказал бы склонный к поэзии отец: это был плач души, разбившейся о стену. Стеной же было всё, что разъединяло её с мужем, в том числе ничем не обоснованная ревность. Марина вдруг окончательно поняла, что они с Вадимом разные люди и что надо резко менять жизнь. Семья не сложилась, несмотря на прожитые вместе десять лет, и даже дочь не сблизила их настолько, чтобы можно было терпеть выходки мужа и дальше.
– Ты чего плачешь, мамочка? - прижалась к ней Стеша. - Папа обидел?
Марина улыбнулась сквозь слёзы, погладила дочь по волосам.
– Всё нормально, котёнок. Как говорит твой дедушка: жизнь, конечно, не удалась, а в остальном всё нормально. Папа выпил лишнего, вот и буянит. Протрезвеет и будет просить прощения.
Стеша серьёзно покачала головой:
– Не будет.
– Почему ты так думаешь?
– Он стал другим, как чужой всё равно. Раньше мы с ним гуляли в парке, а теперь давно не гуляем, в кино не ходим. Не хочет даже послушать, что у нас в школе.
Марина отодвинула дочь, разглядывая её лицо:
– Ты у меня совсем почти взрослая, всё понимаешь. Может быть, всё ещё образуется, изменится к лучшему?
– Не оставляй меня больше одну с папой, ладно? Он ругается, что я ему надоедаю… в туалете запер… я там плакала…
– Когда?!
– Вчера вечером. Запер и свет выключил.
Марина потемнела, встала:
– Побудь здесь, займись домашним заданием, я сейчас приду.
Муж отшатнулся от двери, увидев, с каким выражением лица вышла жена.
– Это правда?!
– Т-ты о чём?
– Это правда, что ты запирал Стешу в туалете?!
Он отступил.
– Она не слушалась… ну и что?! Она совсем от рук отбилась! Ты её жалеешь, не наказываешь, из неё такая же стерва вырастет!
Марина едва сдержалась, чтобы не дать Вадиму пощёчину.
– Выбирай выражения! Если ещё раз сделаешь нечто подобное…
– То что? Ты милицию вызовешь? - Муж ухмыльнулся. - Или своего хахаля?
– Я уйду!
– Ах, даже так? - Вадим шутливо развёл руками, поклонился, чуть не упал. - Скатертью дорога!
В сумочке Марины зазвонил сотовый телефон. Марина взяла трубку:
– Слушаю.
– Добрый день, - раздался в трубке уверенный мужской голос. - Марина?
