Подчинённые Разина переглянулись с улыбками, Штирлиц покачал головой:
– Всё как в жизни: верх берёт крикливая толпа.
– Поехали, - сказал Максим.
Расселись в «Баргузине», Кузьмич повёл машину к дому Гольцова.
Заиграл мобильный телефон Максима.
– На связи.
– Майор, захват клиента отменяется, - раздался в трубке мрачный голос полковника Пищелко. - Попугайте его как следует и возвращайтесь.
– Как - попугать? - не понял Максим.
– Чтоб всего боялся. Обозначьте себя, пусть увидит, что за ним следят. Вечером, после работы, сделайте вид, что хотите ограбить, или просто отмутузьте его до синяков. В общем, не мне вас учить. Завтра утром - ко мне с докладом.
– Но зачем его пугать?!
– Много будешь знать, скоро академиком станешь. Такова воля генерала. Можешь задать этот вопрос ему, когда вернёшься. У меня всё, конец связи.
Максим сложил телефон, сунул в карман:
– Ничего не понимаю!
– Что случилось? - прищурился Штирлиц.
– Надо каким-то образом до смерти напугать клиента… и вернуться.
– Зачем?!
– Вот и я задал тот же вопрос.
– Начальству виднее, - пожал плечами Кузьмич. - Надо, значит, напугаем. Надоело тут мёрзнуть без настоящего дела.
Шаман промолчал.
Снова зазвонил телефон. На сей раз связь потребовалась Писателю:
– Командир, любопытная вещь получается. Похоже, ещё кто-то следит за клиентом кроме нас.
– Ты случайно не уснул?
– Уснёшь тут, как же. Клиент хотел сесть в машину, она не завелась, тогда он потопал пёхом. Его столкнули в снег какие-то отморозки, которые вовсе не отморозки, так как двое последовали за ним. Ещё двое сели в серую «Ладу-семидесятку» и едут следом. Что делать?
– Мы уже близко, жди.
«Баргузин» свернул на Садовую улицу, обогнул стройку и выехал к дому Гольцова.
Как раз в этот момент от него отъезжала серая вазовская «семидесятка», больше известная в народе под кличкой «клюква»: автостроители продолжали менять кузова своих изделий, не меняя ни их характеристики, ни качество исполнения.
– Вот он! - показал на одного из прохожих внимательный Штирлиц.
Действительно, по тротуару боком ковылял объект наблюдения, Арсений Васильевич Гольцов, держась за левое плечо. А за ним, чуть в отдалении, ехала «клюква». В салоне машины нельзя было разглядеть количество пассажиров, стёкла «семидесятки» были затемнены, но Шаман уверенно сказал:
– Трое, вооружены.
– Ёж твою медь! - озадаченно проговорил Кузьмич. - Кто это за ним топает? Неужели начальство перестраховалось и послало группу наружки?
– Ерунда, - отмахнулся Максим, - нас бы предупредили.
Показался заиндевевший от мороза Писатель. Подождал, пока с ним поравняется «Баргузин», вскочил в салон:
– Ух, наконец-то! Озяб я, орёлики! Что будем делать?
– Ничего, - качнул головой Максим. - Наблюдать. Выводы сделаем вечером.
– Велено напугать клиента, - сообщил Писателю Штирлиц. - До колик в животе.
Писатель хотел присвистнуть, но замёрзшие губы не послушались.
– Ну и дела! Правда, командир?
– Правда. Всё, тихо, работаем!
Гольцов в это время быстро шагал к институту, пряча лицо от колючего ветра. Скрылся за стеклянной дверью центрального входа. Его проводники в серой «клюкве» разделились: двое остались в машине, один направился к ИЛИА, исчез за дверью.
– Герман, - сказал Максим.
Штирлиц беспрекословно вылез из микроавтобуса, распахнул дверь перед какой-то женщиной («Джентльмен», - проворчал Кузьмич), также исчез в здании. Через минуту заговорила оперативная рация в ухе майора:
– Клиент поднялся на второй этаж, наверное, к себе в лабораторию. Топтун остался в вестибюле.
– Возвращайся, - бросил Максим.
Райхман вышел через несколько секунд, сел в машину:
– Может, захватим того, что в вестибюле? Он всё и выложит.
– Это не входит в нашу задачу. Условия усложнились, поэтому будем работать на два фронта. Нужна ещё одна тачка. Ваши соображения?
– Угнать какую-нибудь отечественную лайбу, - предложил Кузьмич.
– Прокат, - сказал Писатель.
– Такси, - добавил Штирлиц.
– Не годится, - забраковал все три варианта Максим. - Ещё?
– Можно попробовать завести машину клиента, - вставил слово Шаман. - Он вряд ли догадается заглянуть вечером в гараж.
Мужчины переглянулись.
– А что, - сказал Кузьмич, - хорошая идея. Голова у тебя варит, Иван Дрожжевич. Вот только ключи где мы возьмём? От гаража и от машины.
– Обойдёмся.
– Ну, если ты спец по вскрытию, тогда я «за».
Итигилов не ответил, предпочитая обходиться минимумом жестов и слов.
– Хорошо, - подвёл итоги совещания Максим. - Гена, пойдёшь с Шаманом. Мы подежурим здесь.
Шаман и Писатель вылезли из машины.
Через сорок минут они подъехали к институту на белой «Ниве Шевроле» Гольцова, остановились у торца главного корпуса, чтобы их не увидели пассажиры серой «клюквы».
– Что нового? - поинтересовался по рации Писатель.
– Потеплело, - ответил Максим. - Было минус двадцать шесть, стало минус двадцать. Ваша цель - «клюква». Действуем по обстановке.
– Есть.
Однако в течение дня так ничего и не изменилось. Пассажиры «семидесятки» терпеливо сидели в машине, изредка отлучаясь по одному, и снова ждали. То же самое делали и чекисты, изредка обмениваясь репликами и шутками. Привлекать местное отделение ФСБ Максим не хотел, а без помощи спецслужб определить принадлежность «семидесятки» было невозможно. Поэтому пришлось ждать развязки ситуации.
В семь часов вечера Гольцов вышел из института, зашагал в сторону своего дома.
Серая «клюква» двинулась за ним.
Машины группы Разина последовали за «клюквой».
Гольцов исчез в подъезде, поднялся на свой этаж, скрылся за дверью квартиры.
Один из «топтунов» неизвестной фирмы, взявшей его под контроль, поднялся вслед за Гольцовым, удостоверился, что тот у себя в квартире, вернулся. «Семидесятка» уехала.
– Обалдеть можно, - сказал Кузьмич. - На фига им понадобилось таскаться за нашим клиентом, чтобы потом спокойно уехать?
– Вполне возможно, что они передали наблюдение сменщикам, - резонно заметил Штирлиц. - И теперь те следят за клиентом из других тачек.
