–
Возвращение
–
Самолёт вылетел на час позже - по причине тумана в аэропорту Улан-Удэ, и Максим наконец расслабился, утомлённый двухсуточной нервотрепкой. Пятнадцатого апреля начальство вдруг потребовало вернуться в столицу Бурятии и доставить в Москву монаха-экстрасенса, работающего на местную мафию. В прошлый раз, три месяца назад, экспедиция группы Разина в Улан-Удэ закончилась безрезультатно, так как, по словам настоятеля Иволгинского дацана, этот монах на самом деле работал «разведчиком» монастыря, предупреждая монахов о преступных замыслах бурятского криминалитета. Группу вернули в Москву, и Разин забыл о бесполезном походе на Улан-Удэ. Однако по каким-то соображениям руководству ФСБ всё же захотелось познакомиться с монахом поближе, и группе Максима было приказано найти и тихо изъять «разведчика-экстрасенса» из «криминального оборота». Что группа и сделала за двое суток. И вот наконец самолёт поднялся в воздух, имея на борту кроме обычных пассажиров пятерых чекистов и монаха.
Места заняли таким образом: монах, Шаман и Максим - в одном ряду, Кузьмич, Штирлиц и Писатель - за ними.
Молчавший всё это время молодой монах (во время захвата он не сопротивлялся, да и Шаман поспособствовал, заговорил с ним на родном языке, объяснил причину задержания) вдруг разговорился с Шаманом, но поскольку беседа шла на бурятском, Максим вскоре перестал прислушиваться, задремал. Проснулся же от того, что собеседники рядом замолчали.
Он открыл глаза.
Оба смотрели на него.
– В чём дело? - хриплым голосом осведомился он.
Молодой монах - звали его Индоржийн Цабха - что-то проговорил.
Шаман с интересом посмотрел на него, перевёл взгляд на майора.
– О чём речь? - нахмурился Максим.
– Индоржийн говорит, что тебя ждёт резкий жизненный поворот.
– Какой ещё поворот?
– Ну, он точно не знает, но уверен, что твоя судьба скоро даст крен. Так что будь готов.
– Он по-русски не говорит?
– Мало-мало, - произнёс монах гортанно. - Ты на край перемена… быть неприятность… быть осторожный совсем, ждать.
– Чего именно ждать?
– Неприятность начальник, также лично. Внимание быть хорошо.
– Непонятно, но всё равно спасибо за предупреждение. - Максим откинулся на спинку кресла, размышляя, какую ещё свинью ему подложит начальство. В том, что оно способно это сделать, Разин не сомневался.
Монах снова что-то сказал. Шаман ответил, дотронулся до локтя Максима:
– Командир, он предлагает помочь тебе восстановить силы.
– Каким образом?
– Это нечто среднее между акупунктурой и точечным массажем.
Монах показал пальцем на шею Разина:
– Здес точка, нажат количество и успокаивать. - Он добавил несколько слов на бурятском, выжидательно глянул на Шамана.
– Я знаю, это действует, - кивнул Итигилов. - Если надавливать пальцами обеих рук на определённые точки от темени к шее, то эта процедура снимает головную боль, общую усталость, убирает сонливость и слабость. Используется цириками для мобилизации перед боем.
– Кем-кем?
– Цирики - военные люди, спецназовцы, одним словом.
– А он не попытается меня зазомбировать?
– Зачем ему это надо? - удивился Шаман.
– Восток - дело тонкое, как говорил красноармеец Сухов.
– Монахам ты не нужен в качестве зомби, - усмехнулся Иван-Доржо.
– Хотелось бы верить. Что ж, пусть попробует.
Максим пересел на место Шамана, подставил шею.
Индоржийн потряс кистями рук, ловко прошёлся по темени Разина, как бы разминаясь, и принялся нажимать найденные точки за ухом и на шее. Это было приятно, чего греха таить, Максим любил массаж и часто прибегал к услугам массажистов в саунах и банях. Но массаж бурятского монаха кроме удовольствия нёс и другие ощущения, и вскоре Максим почувствовал, что спать ему не хочется, по жилам быстрее побежала кровь, голова просветлела, посвежела, обострилось зрение и обоняние.
Монах отнял руки, снова тряхнул кистями, заговорил на родном языке.
– Достаточно, - перевёл Шаман. - В бой тебе в ближайшее время не идти, поэтому дальнейшая стимуляция организма вредна. Ты и так сутки будешь чувствовать себя окрылённым. Кстати, этому массажу можно обучиться и делать его самостоятельно.
– Было бы здорово. Может быть, уговоришь его дать координаты активных точек?
– Попробую.
Максим пересел на своё место у прохода, прислушиваясь к своим ощущениям. Радость обладания неплохим мышечным каркасом не проходила. Хотелось что-то делать, заниматься физическими упражнениями, играть в футбол или на крайний случай просто двигаться. Однако в самолёте особенно не поиграешь в футбол, и Максим переключил мысли на другие темы.
– Командир, - наклонился к его уху Штирлиц, - что это он тебе делал?
– Массаж, - односложно ответил Максим.
– Давление подскочило? Я слышал, что такой массаж снимает головную боль.
– Снимает.
– А мне он то же самое не повторит?
– И мне, - всунул голову между спинками кресел Кузьмич.
– Отставить галдёж! - сказал Максим без раздражения, но строго. - Он не работает штатным массажистом конторы. Прилетим, я сам сделаю всем массаж головы.
Подчинённые переглянулись и отстали. Скорее всего они поняли командира по-своему, зато больше не приставали.
В Москве группу встретили двое посыльных из Отдела, которым Разин и сдал сопровождаемый объект. Монах-экстрасенс уехал, бросив на Максима странно задумчивый взгляд. Но майора это не огорчило, он всё ещё находился под воздействием «внутреннего наркотика» - эйфорического прилива сил, и думал не о предупреждении монаха, а совсем о другом.
Высадили его у метро «Сокол», где он снимал квартиру после развода с женой два месяца назад. И первое, что сделал Максим, - позвонил Марине.
К сожалению, близкими их отношения так и не стали. Обоим мешал «хвост» воспоминаний (ему меньше, ей больше), заботы, некие условности, моральные установки, привитые «правильными» родителями. К тому же ещё были свежи в памяти эпизоды совместной жизни: Максима с Варварой, Марины с Вадимом. Известный закон психологии: помнится чаще всего только хорошее, плохое забывается быстрей. Вдобавок ко всему у Марины была дочь, которая всё понимала, и травмировать её психику встречами с «чужим дядей» Марина не хотела, так как до конца не разобралась в своих чувствах к Максиму. И тем не менее обоих тянуло друг к другу, и они изредка находили время, не чаще двух раз в месяц, чтобы встретиться.
– Привет, - сказал Максим с забившимся сердцем, услышав милое «алё». - Как дела?
