– Всё, закрыли тему, - подвёл он итог мальчишнику. - Завтра будет завтра. Давайте будем жить в ладу со всеми, главное - не потерять совесть.
– Оптимист ты, Василич, - мрачно сказал Сергиенко. - Сейчас не сыщешь никого, кто жил бы по совести.
– А мы?
– Мы вчерашние. Мир изменился.
– Но нам-то меняться не резон, ведь так? - сказал мягко Толя Юревич. - Иначе зачем жить?
– Тут ты прав. Давайте ещё по рюмашечке. Выпили, закусили яблочком, пожелали друг другу удач и тёплого лета и разошлись.
Арсений Васильевич ещё какое-то время сортировал бумаги, рассовывал по ящикам вещи со стола, собирался.
Потом закрыл лабораторию и поехал домой. На душе было неспокойно. Интуиция подсказывала, что вчерашний инцидент в ресторане венчает целую цепочку негативных событий, и связано это было, вне всяких сомнений, с решимостью Гольцова не подчиняться Диспетчеру и клану «водителей», стоящих за его спиной.
Ночь прошла тихо, без тревог и волнений.
Рано утром Арсений Васильевич вышел из дома, огляделся, проверяя скорее внутренние ощущения, а не реальную обстановку.
Двор был пуст, народ ещё только-только собирался на работу, не спеша покидать квартиры. Лишь между мусорными баками застряла задумчивая спина какого-то раннего бомжа. И всё же Арсений Васильевич не сомневался, что за ним продолжают следить, уж слишком реально торчал в спине железный гвоздь чужого взгляда.
Чёрт с вами, следите! - угрюмо подумал он. Только не мешайте.
Взял билет, сел в электричку - одна спортивная сумка на плече - и поехал в Москву.
Завернул в гимназию, где работала дочь, поведал историю знакомства с Максимом, чем несказанно её удивил.
– Максим спас тебя?! - переспросила Марина, делая круглые глаза. - В Жуковском?!
– Ну да.
– А мне он ничего не сказал… и в Жуковский как будто не собирался… странно.
– Разберётесь. Где Стеша? - Разговор шёл в коридоре гимназии, напротив учительской.
– На уроке, разумеется.
– Позовёшь её на минутку? Хочу обнять внучку.
Марина заколебалась было, но встретила виновато-умоляющий взгляд отца и согласилась. Они поднялись на второй этаж здания, Марина поговорила с учительницей - шёл урок арифметики, и в коридор вышла Стеша. Обрадовалась, увидев Гольцова-старшего, кинулась к нему на шею:
– Деда! Ты приехал!
Он подхватил её на руки, прижал к себе, покружил, вдыхая чудесный запах волос девочки.
– Рад тебя видеть! Как дела?
– Хорошо, пятерку по литературе получила. Ты меня подождёшь?
– Нет, милая, в Муром еду, а вот на обратном пути обязательно у вас остановлюсь. В кино сходим, в кафешку или ресторанчик.
– В «Джон Булл»?
– Куда захочешь.
– Тогда ладно.
– Беги на урок, - сказала Марина. - Домашнее задание здесь будем делать, потом на теннис поедем.
– Хорошо, мамуль. - Стеша чмокнула деда в щёку, помахала ему рукой и убежала в класс.
Арсений Васильевич помахал ей в ответ, чувствуя исходящий от девочки поток бодрящей энергии: внучка действовала на него как глоток свежего воздуха.
– Значит, Максим был в Жуковском, - задумчиво повторила Марина, думая о своём; проводила отца до выхода. - Что он тебе ещё говорил?
– Что мне угрожает опасность, - криво улыбнулся Арсений Васильевич и тут же пожалел, что сказал это, увидев, как в глазах дочери вспыхнул огонёк тревоги, поспешил добавить: - Ерунда, ничто и никто мне не угрожает, ошибся твой Максим. В общем, ждите меня через пару дней. Поживу у Кирилла, организую ремонт и вернусь.
– Будь осторожен, - покачала головой Марина. - Максим не станет бросать слова на ветер. Я с ним поговорю и позвоню тебе к ночи.
– Как хочешь. - Арсений Васильевич поцеловал дочь в щёку и вышел из гимназии.
Тревога на душе не проходила, и слова дочери только усиливали беспокойство. Может быть, отступить? - мелькнула мысль. Не будить зверя? Стоит ли рисковать благополучием детей, а то и здоровьем? Или всё же попытаться получить свободу, невзирая на последствия?
Никто ему не ответил, даже внутренний голос, иногда дающий хорошие советы.
В два часа дня, так ничего и не решив, он добрался до Казанского вокзала, купил билет до Мурома, сел в поезд. И сразу почувствовал себя неуютно. Будто подул холодный сырой ветер и пробрал до костей.
В вагон он зашёл первым, поезд только что подогнали к перрону, и в купе никого не было. Но интуиция подсказывала, что лучше бы он подождал с посадкой. Вспомнился случай, рассказанный племянником, когда тот сел в поезд на Курском вокзале, собираясь ехать домой, в Днепропетровск. Всё было примерно так же: никого в вагоне, проводник на перроне, посадка только началась. Племянник начал было устраиваться, как в купе вошли двое мужчин и закрыли за собой дверь. Один достал нож, второй задёрнул окно занавеской.
– Выкладывай лопатник, - сказал мужик с ножом; у него были золотые зубы. - Бог велел делиться.
Лишь после этого племянник понял, что нарвался на вокзальных рэкетиров, работающих под прикрытием вокзальной же милиции. О том, что так оно и есть на самом деле, он догадался, когда пошёл искать правды у дежурного милиционера.
Отделался он тогда довольно легко, так как не вёз из Москвы домой ничего, что могло бы заинтересовать налётчиков. По-видимому, рэкетиры ошиблись, приняв его за мелкого предпринимателя, и быстро смылись, когда обнаружили ошибку. А в милиции племянника едва не обвинили в поклёпе, строго проверили документы, заставили писать объяснительную - кто он и с какой целью посещал столицу России. Плюнув на поиски правды, племянник забрал заявление о грабеже и уехал с облегчённым кошельком. Потерял он, правда, немного, всего сто двадцать российских рублей и сорок украинских гривен. Иноземной валюты у парня не было.
С грохотом отъехала дверь купе. В проёме возникла бородатая физиономия угрюмого вида. Сверкнул нож. Арсения Васильевича задвинули в угол, приставили к горлу нож. В купе вошёл ещё один человек вполне миролюбивой наружности, но с мутными глазами наркомана. История с племянником повторялась как в дурном сне.
– Не шуми, дядя, - с улыбкой прижал палец к губам вошедший вторым; зубы у него были свои, но наполовину сгнившие. - Мы боремся за справедливость. Бог велел делиться, это в Библии записано. Ты ведь не против, чтобы поделиться?
– Лачпорт, башли! - утробным басом потребовала бородатая личность с ножом. - По-рыхлому!
– Что?! - не понял Арсений Васильевич.
– Деньги, паспорт, - перевёл улыбчивый напарник бородатого. - Быстро!
Арсений Васильевич сглотнул слюну, потянулся было за бумажником, и вдруг в голове словно электрическая искра проскочила. Сволочи, что же они творят?! Средь бела дня, на виду у всех! Как это можно терпеть?!
