– Почему ты не сказал мне, что охотишься за моим отцом?!
Он выдохнул:
– Я не охочусь…
– Нет, охотишься! Думаешь, я поверю, что ты встретил меня тогда зимой случайно?! Может, всё было подстроено, и я нужна тебе только для того, чтобы…
– Стоп! - он поймал руки Марины, сжал, привлёк её к себе. - Ни слова больше! Я собирался сам рассказать тебе всю правду, но так получилось. Давай присядем, и ты всё узнаешь, только прошу не перебивать.
– Здесь сыро.
– Пойдём в кафе рядом.
– У меня всего полчаса до начала урока.
– У меня тоже.
– Рассказывай.
Максим глубоко вздохнул и начал рассказывать свою историю знакомства с Арсением Васильевичем Гольцовым.
По мере того как рассказ продолжался, лицо Марины становилось мягче, она задумалась и к концу признания стала грустной.
– Да, я тоже видела, что папа иногда… странный… Он вообще очень ранимый и мягкий человек и до сих пор любит маму. Но я даже не предполагала, что он… экстрасенс.
– Возможно, не экстрасенс в полном смысле этого слова, но достаточно необычный человек с паранормальными, как теперь говорят, способностями.
– Но он никогда ничего не рассказывал.
– Мне тоже не сказал, когда я беседовал с ним после инцидента в ресторане. Хотя я уверен, что твой отец что-то скрывает.
– Зачем он понадобился вашей службе?
– Моя группа только выявляет экстрасенсов, дальше с ними работают специалисты другого профиля.
– Какого? Что они с ними делают? Экспериментируют? Ставят на них опыты?
Максим улыбнулся:
– Как правило, с сильными экстрасенсами работают научно-исследовательские институты, но никаких опытов, конечно же, не проводят. - Максим отвёл глаза, так как не был уверен в своих утверждениях. - Ещё я знаю, что многие соглашаются участвовать в военных программах или же работают в качестве прогнозистов. Иногда - целителей.
– Что будет с отцом?
– Я не знаю.
Марина сдвинула брови, и Разин торопливо добавил:
– Но я постараюсь сделать всё, чтобы с ним обращались по-человечески. И вообще буду рядом.
Девушка зажмурилась, помотала головой:
– Бедный папа… он часто говорит, что у него внутри постоянно идёт дождь, и это правда. А как ему помочь, я не знаю.
– Мне жаль, - пробормотал Максим, вспоминая последний конфликт с Гольцовым в ресторане, когда тот вдруг словно проснулся и начал действовать как вполне грамотный рукопашник.
– Да я тебя не виню, - грустно улыбнулась она. - Ты делаешь своё дело. Только обещай мне…
– Я же сказал…
– Обещай мне не обижать отца и держать меня в курсе.
– Хорошо.
– Мне пора на урок. - Марина быстро пошла прочь, но вдруг вернулась - он так и остался стоять, опустив голову, - поцеловала его в подбородок и снова заторопилась к дверям гимназии. Убежала.
– Ну и влипли мы с тобой, майор, - проговорил Максим меланхолически, совершенно не представляя, что теперь будет.
В четыре с минутами группа погрузилась в разинскую «Хёндэ» и направилась в сторону Выхина. Через час, несмотря на пробки, выехали на Каширское шоссе. Ещё через час миновали пост ГАИ на въезде в Жуковский и выгрузились во дворе дома Гольцова, знакомом до мельчайших деталей.
Ни серой «клюквы» с трупами пассажиров, ни белой «Калины» здесь, естественно, не обнаружилось. А у Максима появилось ощущение, что приехали они напрасно. Дом казался пустым. Его окна равнодушно смотрели на двор и на улицу, совершенно не интересуясь, что происходит в мире.
– Подождём? - спросил Кузьмич. - Ещё семи нет, клиент с работы обычно позже приходит.
Максим подумал:
– Поехали к институту. Чует моё сердце, нет его в городе.
– Ты случайно не в ясновидцы записался, командир? - хмыкнул Писатель.
Вместо ответа Максим развернул машину и поехал к месту работы Гольцова.
Рабочий день закончился, из института начали выходить сотрудники, но Арсения Васильевича среди них
не было.
– Зайди-ка, узнай, здесь он или нет, - приказал Максим Райхману.
Капитан ушёл и через десять минут вернулся озабоченный:
– Нет его, в отпуске. Чекисты переглянулись.
Максим кивнул сам себе, словно и не ожидал услышать ничего другого:
– Поехали к нему домой.
Вернулись на знакомый двор, поднялись на третий этаж, позвонили. Никто не подошёл к двери и не спросил: кто там?
– Ситуация! - поскрёб в макушке Кузьмич. - И где мы будем его искать? Он же мог запросто уехать куда угодно, в том числе на юг, отдыхать.
– Гольцов, по слухам, не любитель морского отдыха, - возразил Штирлиц. - Он мог поехать к дочери.
– В Москве его нет, - покачал головой Максим.
– Тогда к сыну или же к родственникам в деревню, на родину. Он родился и вырос в Родомле, в шестидесяти километрах от Мурома. Мне кажется, искать его надо там.
– У нас есть телефоны его сотрудников, - напомнил Писатель. - Давайте позвоним и узнаем.
– Не легче ли зайти к соседям? К нему постоянно ходит сосед, этот вечно недовольный дятел, бывший полковник.
– Что ты ему скажешь?
– Представлюсь личным врачом.
– Шутник, - одарил Максим Кузьмича скептическим взглядом. - У тебя на фейсе написано, какой ты врач. Я сам пойду, ждите в машине.
Открыл ему седоголовый, с залысинами, крепкий пожилой человек. Это и был сосед Гольцова, полковник в отставке Держанский. Взгляд его был настолько подозрителен и профессионально изучающ, что Максим отказался от предложения Кузьмича. Достал удостоверение офицера ФСБ.
– Добрый день. Майор Разин. Разрешите задать вопрос?
– Разрешите посмотреть?
Максим протянул красную книжечку. Держанский повертел её в пальцах, вернул:
– Чем обязан?
– В принципе, мы имеем интерес не к вам лично, а к вашему соседу. Естественно, этот разговор между нами.
– Служба интересуется Арсением? Что он натворил?.
– Он-то как раз чист и непорочен, - улыбнулся Максим, - как слеза Аллаха. Но им интересуются нехорошие люди, которых нам хотелось бы… э-э, послушать.
– Понимаю. Никогда бы не подумал, что Арсением заинтересовался криминал. Человек он тихий, скромный, библиофил, много читает. Хотя в последнее время он какой-то странный, задумчивый… Так что от меня надо, майор?
– Не подскажете, где его можно отыскать? На работе нас заверили, что он в отпуске.
