Подчинённые похлопали его по спине и плечам, ушли.
Разин вернулся в квартиру.
Из ванной выглянул Гольцов с мокрыми взъерошенными волосами:
– Извините, Максим, у вас какая-никакая переодёжка найдётся? Не хочется больничный халат натягивать.
Максим порылся в гардеробе брата, нашёл джинсы, чёрную рубашку с надписью «Курение вредно для здоровья», протянул гостю. Арсений Васильевич появился в гостиной, помолодевший, преобразившийся, не похожий на себя прежнего; бороду и усы сбривать он не стал, только подровнял.
– Где остальные?
– Поздно уже, разъехались по домам. А вам я советую немедленно уехать из Москвы.
– Куда?
– Не знаю, на юг куда-нибудь, вообще за границу, к родственникам подальше отсюда.
– Все мои родственники в Муромском районе живут, в Родомле, да в Ярославле тётки.
– Решайте сами. Но чем быстрее вы уедете, тем лучше. И заберите с собой Марину.
– Как она? - поднял голову Гольцов.
– С ней всё в порядке, в Москве, отдала дочку в деревню, собирается сама туда ехать через несколько дней.
– Я могу поехать с ней.
– Дело ваше, только я всё же рекомендую уехать прямо сейчас.
– Хорошо, я подумаю. А вы?
Максим усмехнулся:
– Я на службе, до отпуска ещё далеко. Но если удастся вырваться на пару деньков, я к вам заскочу.
– В деревне у нас сейчас хорошо, земляника пошла, грибы-колосовики. Приезжайте, я вас повожу по грибным и ягодным местам.
– Спасибо, я заядлый грибник. Да и по ягоды любил ходить в детстве. Хорошие ягодники у нас подальше, ехать надо, а по сосонничку пройдёшься, кружечку земляники наберёшь, дома посыплешь сахаром, зальёшь молочком - кайф!
Арсений Васильевич сглотнул, и они оба засмеялись.
– Мы с вами похожи, - сказал Гольцов, отсмеявшись. - Я часто детство вспоминаю.
Максим припомнил слова Марины, что он похож на её отца, заторопился:
– Поздно уже, Арсений Васильевич…
– Понимаю, надо уходить. Я готов.
– Я отвезу вас к дочери, она ждёт, волнуется, и вы с утра пораньше отправляйтесь в деревню.
– Маришу трудно уговорить что-то делать протии её воли, но я попытаюсь. А одежду верну попозже, когда заеду домой.
– Ни в коем случае не заходите домой! По сути дела вы сбежали… м-м, с моей помощью, из секретного медицинского учреждения, поэтому вас наверняка будут искать и устроят дома засаду. А поскольку мне вы так ничего толком и не сообщили - в чём ваши проблемы, то ещё раз помочь вам я вряд ли смогу.
– Я уже говорил…
– Ну да, об энергорегулировании Карипазима - другой метавселенной, о Системе коррекции, о каких-то диспетчерах… кто в это поверит?
Арсений Васильевич вскинул голову, оценивающе и с какой-то тайной надеждой посмотрел на Разина:
– Вы… не поверили?
– Не знаю. - Максим отвернулся. - С одной стороны, вы в самом деле неординарный человек. Можно спорить - экстрасенс или нет, но «Беркут» на вас реагирует. С другой…
– Понимаю, - погрустнел Гольцов. - В мою историю трудно поверить. Тем не менее это правда. Как хотите, так и воспринимайте. Не знаю, каким образом и кто передал мне информацию о Карипазиме на физическом плане, но я прозрел и не хочу больше корректировать реальность этого мира прежними методами.
– А что вы действительно там делали? - заинтересовался Максим против воли.
Гольцов усмехнулся:
– Как оказалось, я поддерживал равновесие сил Карипазима ценой провоцирования локальных войн и конфликтов.
Максим недоверчиво заглянул в печальные глаза Гольцова:
– Вы серьёзно?
– Абсолютно. А потом понял, что процесс мирного регулирования намного перспективнее, и даже успел задать нечто вроде «буферной зоны переговоров».
– После чего вас и начали давить и плющить.
– Совершенно верно.
– Вот, значит, как обстоят дела. А кто такой Диспетчер?
– Вы не боитесь, что после контакта со мной вас тоже начнут преследовать?
– Пусть попробуют, - легкомысленно отмахнулся Максим. - Так кто же такой Диспетчер?
– Он отвечает за работу Системы на Земле, а также контролирует таких же, как я, экзооператоров.
Максим покачал головой:
– Царь и бог, владыка мира, главный наш распорядитель. Это не о нём ли ходит молва, как о дьяволе и Сатане?
– Какие-то ассоциации наверняка имеются, но это не библейский Сатана. Я ни разу его не видел, но знаю, что он не человек. И ещё знаю, что он живёт где-то на Земле, причём в России.
– Даже так? Интересно было бы с ним познакомиться.
– Упаси вас Бог! - серьёзно сказал Гольцов. - Он легко запрограммирует вас, вы даже не поймёте, что произошло, и начнёте выполнять его распоряжения, принимая их за собственные решения.
– Как вы?
Гольцов потускнел, отвернулся:
– Я был введён в заблуждение…
– Извините, - проговорил Максим виновато. - Я не хотел вас обидеть. Просто хочу помочь, но пока не знаю как. Едем к Марине.
– Разве она дома?
– Позвоните ей.
Максим продиктовал телефон. Гольцов набрал номер, рука его дрожала.
– Маришка? Это я… да, всё хорошо… нет, я не из больницы, я у Максима… да, он… сейчас приеду, жди. Арсений Васильевич передал трубку Разину. - Она хочет что-то сказать.
– Слушаю, - сказал Максим.
– Это твоих рук дело? - раздался в трубке взволнованный голос Марины.
– Ты о чём?
– Что папа на свободе?
– Так получилось.
Короткая пауза. Максим представил, как она сейчас прижимает трубку к уху, и с трудом сдержал вздох.
– Я была не права.
– Ерунда…
– Я вас жду!
Гудки отбоя.
Гольцов встретил взгляд Максима.
– Что?
– Нет, всё нормально, едем.
Закрыли дверь квартиры, спустились во двор, сели в машину. Когда отъезжали, Максим заметил мелькнувшую сзади белую «Ладу», насторожился было, но она больше не показывалась, и он расслабился.
– Арсений Васильевич, а что за оружие использовал этот ваш Диспетчер? Я имею в виду зама главврача.
– Он не Диспетчер, возможно, его агент. Такие вещи принято называть мистикой или магией, но они существуют реально, это как бы другой уровень бытия на Земле, скрытый от подавляющего большинства населения. Врач использовал объёмы воздуха с высокоамплидитудными колебаниями молекул.
